Призраки Пянджа

Март Артём

Следы привели нас к протяженному деревянному забору, отделявшему парк от какой-то хоззоны. В темноте сложно было сказать, что за ним. Возможно, жилые домишки, возможно, гаражи или еще что-нибудь в таком же духе.

— Что там, за забором? — спросил я, когда мы подошли к длинному деревянному забору, окрашенному зеленой, потрескавшейся от времени краской.

— Сюда ближе — старые сараи, — ответил Гречкин, — бывшие склады райпотребсоюза. Склады старые, но еще крепкие. Там ничего почти не хранят. Детвора только шныряет —

играется. Но… Но подъезд имеется. Правда, старый узкий и разбитый.

— А куда выезд ведет? — спросил я, — к центру?

— Нет, — милиционер покачал головой, — в поселок проехать можно, но главная дорога идет в обход, в степь, к местному колхозу.

Я задумался.

А неплохое место для того, чтобы скрыться и залечь, получается. Вроде бы и к центру близко, а в то же время заброшенные склады. Место глухое, неприметное. Да и выехать, если что, можно сразу в степь. Прямо все карты сошлись.

— Забор не проверяли? — спросил я.

— Не, — ответил Гречкин, а потом вдруг задумчиво нахмурился. Сжал тонковатые губы. — Думаешь, не через выход ушли? Думаешь через забор?

— Возможно, — согласился я. — Если там склады, в них можно укрыться. Даже автомобиль спрятать.

Сначала я думал, что «дембеля» просто перелезли через него, все же он был невысок, но потом при беглом осмотре я нашел плохо закрепленную доску, которую при желании можно было легко отодвинуть и протиснуться в получившуюся щель.

— Значит так, — сказал я, когда со скрипом отодвинул доску, — считаю, нужно идти дальше, пока начальство не вернулось. Братцы, вы как?

— Надо, — тут же кивнул Мартынов, — если эти сукины дети действительно там сидят — выследить их и взять тепленькими.

Я глянул на Гречкина. Молодой сержант выглядел решительным. А вот о его товарищах-милиционерах того же самого сказать было нельзя. Они явно сомневались, стоит ли лезть в пекло прямо сейчас.

В принципе, я знал, что погранцы пойдут со мной сквозь забор. Пойдут даже Нарыв с Сагдиевым, хотя на их лицах читался явный скепсис относительно всей этой затеи. А вот решатся ли милиционеры?

— Мы пойдем, Артем, — сказал я, — организуем наблюдение и попытаемся выяснить, где засели эти гады. А ты с твоими как? С нами?

Гречкин наградил остальных милиционеров не по возрасту суровым взглядом. Сказал:

— Пойдем.

Таджичонок после слов старшего недовольно насупил густые сросшиеся брови. Худощавый же как-то замученно вздохнул. Тем не менее, возражать никто не стал.

— Ну и хорошо, — сказал я, — тогда погнали, мужики.

Когда мы прокрались сквозь щель в заборе и осмотрелись, то поначалу не нашли ничего особо-то подозрительного.

Старые, заброшенные склады представляли собой немногочисленные, на первый взгляд бессистемно разбросанные коробки зданий, соединенные между собой глиняными улочками и одновременно разделенные заборами из

металла, дерева и сетки-рабицы.

Сараи стояли странно, как-то под углом друг к другу, словно брошенные детские кубики. Видно было, что это место когда-то строили быстро, второпях, отдавая предпочтение в первую очередь функциональности, чем красоте.

Сараев-складов было немного. Я насчитал шесть или семь штук. Это были полные советского функционализма здания. Длиной в пятьдесят-шестьдесят метров, построенные из шлакоблока и кирпича, они оказались не лишенными элементов местного стиля. Кое-где в их конструкции можно было рассмотреть арочные проемы вместо дверей или по-азиатски узковатые окна.

Плоские, словно в афганских домах, крыши сараев кое-где были шиферными. Другие укрывались камышовыми матами, придавленными автомобильными покрышками от ветра.

То тут, то там на боках корпусов можно было увидеть светлые пятна — стены были замазаны глиной.

Центром складского квартала стала неширокая площадь, уложенная из бетонных плит. Теперь она стала свалкой для битого кирпича, кое-где испещренной дырами от разобранных за ненадобностью фундаментов.

Больше всего на этой площади бросался в глаза старинный скелет грузовика «ГАЗ-51», от которого осталась одна только рама да ржавая кабина.

Это место напомнило мне не трущобы, но заброшенную за ненадобностью крепость, в которой больше не было никакой необходимости.

Здесь, в этом месте, пахло сухой, остывающей после жаркого дня пылью, а также гниющим текстилем — видимо, где-то забыли мешки от хлопка. От одного из складов тянуло сладким душком забродившего урюка, брошенного здесь когда-то.

Мы тут же рассредоточились по территории. Рассредоточились тихо и быстро, по-пограничному засели в секреты за подходящими укрытиями.

Мы вместе с Мартыновым и Алимом спрятались за ближайшим, низкорослым складом. Засели аккурат под надписью красным кирпичом на белом. Надпись гласила: «Пионеры! Храните соцсобственность!»

На другой стороне укрылись милиционеры во главе с Гречкиным, скрывшись за остатками бетонного забора.

Другие погранцы рассыпались то тут, то там. Скрылись так, что неопытному глазу невозможно было распознать их позиции.

Я стал слушать старый склад, словно границу. Внимательно всматриваться в старинные здания.

Где-то шуршала консервная банка, гонимая песчаным ветром. В трубах сараев выла под порывами тяга. На какой-то крыше кот скреб черепицу. В темноте тоненько завывали сычи.

Когда в дальнем блочном складе, что смотрел входом прямо на площадь, заурчал и тут же заглох двигатель, я напрягся. Напрягся и Мартынов, внимательно всматриваясь в его узенькие окошки, где внезапно заплескал тусклый, желтоватый свет керосиновой лампы.

— Там кто-то есть, — заметил Алим, стоящий прямо за мной.