Призраки войны
Шрифт:
— Дик, это я.
— Докажи.
— Как?
— Дай мне посмотреть на твое лицо. Подойди вот к этим отверстиям, тут посветлее.
Римо на ощупь пробрался к стене. Глаза его уже почти привыкли к темноте, и он смог различить смутную темную фигуру, разглядывающую его недоверчивыми глазами.
Глаза приблизились к лицу Римо. Знакомые глаза. Но лицо было чужое — толще, более грубое и морщинистое, чем то, которое Римо помнил.
— Твою ма-а-ать! — протянул Янгблад. — Это ты и есть, сукин
— А ты состарился, — заметил Римо.
— А чего бы ты хотел, кретин! — огрызнулся Янгблад. — Как-никак двадцать лет прошло. Что я тебе — портрет Дориана, мать его, Грея?
— Так значит, это и в самом деле правда?
— Что?
— Война. Она окончилась.
— А ты не слышал?
— Я как-то все не мог в это поверить, — признался Римо.
— Вон как! А что ты тут делаешь?
— Не знаю. Не помню. Я проснулся — и вот он я тут.
— Я был добровольцем, — усмехнулся Янгблад. — А про тебя всегда думал, что тебя призвали.
— Мне все говорят, что прошло двадцать лет, но я ничего не помню, кроме войны.
— Тебя что, в джунглях нашли?
— Нет. Я захватил танк. Привел его сюда. А здесь попал в ловушку. Мне навстречу выслали еще один танк.
— Старый “Т-54”?
— Ага.
— Ну, ты полный кретин! — расхохотался Янгблад. — Тебя накололи. У этой штуковины пушка деревянная. Она и рисовыми зернышками стрелять не умеет.
— Не вижу поводов для веселья, — заметил Римо.
— Извини, старина. Я здесь сижу уже так давно, что пытаюсь использовать любой повод, чтобы поразвлечься.
— А кто еще здесь?
— Нас осталось всего семеро. А было больше тридцати! Я теперь здесь старший по званию, поэтому меня и заперли в этом контейнере. Тебе тут понравится. Днем как в печке, а ночью как в холодильнике. А случилось вот что: один из пленников сбежал, вьетнамец по имени Фонг. Меня посадили в этот ящик в качестве наказания. Слушай, а уж не поэтому ли ты здесь? Тебя не Фонг послал?
— Я ж тебе уже сказал. Я не могу вспомнить, что я тут делаю. В моей голове по-прежнему шестьдесят восьмой год.
Янгблад коротко хохотнул.
— Ну да, у меня часы тоже вроде как встали. А знаешь, Римо, ты изменился.
— Ну?
— Да нет, точно. Совсем другой. Но постарел ненамного. Ч-черт, где бы ты ни находился все это время, оно на тебе ни капельки не сказалось.
— Мне кажется, я умер, — спокойно заметил Римо.
— Что?
— Мне кажется, я погиб в джунглях. Наверное, я призрак.
— Эй, послушай, приятель, хватит с меня рассказов про всяких призраков и невидимок. Со мной такое не проходит.
— Кстати, о невидимках, — сказал Римо. — Помнишь Капитана-Невидимку? Он здесь. Мы убили его, а он до сих пор жив. Тебе это о чем-нибудь говорит?
Дик Янгблад просто взорвался
— Римо, ты меня совсем заколебал! — наконец выдавил из себя Янгблад. — Но я понимаю, что ты должен чувствовать. Я и сам почувствовал, как у меня что-то дернулось в жопе, когда впервые его увидел.
— Кого?
— Это не Капитан-Невидимка. Это Невидимка Младший. Его сын! Называет себя капитаном Даем. Но вид у него и правда такой, будто их обоих расписывал один художник. Хреновый художник, между прочим.
— Сын? — изумленно выдохнул Римо. — Тс-с-с. Я слышу чьи-то шаги.
Дик Янгблад прижался ухом к стенке контейнера.
— А я ни черта не слышу.
— Шаги. Очень тихие.
— Это тебе мерещатся призраки. Наверное, твои родственники.
— Я и вижу их, — заявил Римо. — Смотри!
Янгблад припал к отверстию в стене.
— Косоглазый, — произнес он. — Старик какой-то. Никогда его раньше не видел.
— Это Дядя Хо.
— Хо Ши Мин тоже давно помер, но если это он, то я беру назад все свои слова.
— Это я его так называю — Дядя Хо. Мы с ним встретились в джунглях.
— Просто так взяли и встретились? Кто он такой?
— Я не знаю, как его зовут. Но он заявляет, что он мой отец.
— Точно, — сухо заметил Янгблад, — я сразу заметил потрясающее сходство между вами.
Мастер Синанджу подождал, пока лагерь угомонится на ночь. А до того он долго и терпеливо ждал, пока его ученик доберется до лагеря. Римо, как всегда, опоздал.
Легче было позволить вьетнамцам взять Римо в плен, чем вмешиваться в ход событий. Чиун не хотел рисковать — в своем нынешнем состоянии Римо вполне мог пасть жертвой случайной пули. Когда, по мнению Чиуна, Римо уже достаточно времени провел взаперти в металлическом ящике, Мастер Синанджу приблизился к контейнеру. Солдаты, расставленные по всему лагерю, его не заметили.
— Римо, — прошептал Чиун.
— Чего тебе, Дядя Хо? — угрюмо поинтересовался Римо.
— Просто хочу поговорить с тобой, сын мой, — любезно отозвался Чиун. — Тебе там удобно?
— Конечно же, нет. Я тут заперт, мать твою!
— Да? — удивился Мастер Синанджу так, словно впервые об этом узнал. — Так почему же ты не выйдешь наружу?
— Как?
— Эти дырочки очень удобные, — объяснил Чиун и просунул палец с длинным ногтем в отверстие от пули. — Как раз по размеру. За них так легко держаться, если хочешь оторвать кусок стены.
— Эй, поаккуратнее! — рявкнул Римо. — Ты мне чуть глаз не выколол.
— Ты сам виноват — не надо подглядывать в дырочку. Ведь для того, чтобы понять мои слова, тебе не обязательно меня видеть.