Призванный. Возможно, баллада.
Шрифт:
– Вижу, – отвечает Брайан. – Расслабься, я сам. Ты своего еще в Логу забил, теперь моя очередь.
В Гадючьем логовище аспиды, правда, были попроще, местного происхождения, так сказать, доморощенные. Этот же явно нездешних королевских кровей. Специально, похоже, разводят.
С другой стороны, коли ты не удав, то, по-любому, всего лишь змеюка.
Снимаем куртку, обматываем левое предплечье и, выставив руку, приближаемся. Сообразив, что угрожающим свистом нас не проймешь, кобра совершает молниеносный атакующий бросок. И вцепляется ядовитым
Сменивший его рев свидетельствует, что и на слух мы не промахиваемся.
В следующие четверть часа из-за частокола доносятся прерывистый топот и очень оживленные восклицания, большей частью эмоционального характера. На фоне сугубо междометийных возгласов выделяется лишь дребезжащий окрик:
– Куда с копьем? Вот я сейчас тебя самого им огрею!
Потом в звуковое сопровождение вплетается неоднократно поминаемый мешок вкупе с известным эпитетом, и наконец, после мощного всплеска победных кличей, гомон удаляется от загородки.
Оглядываемся на собрата. Тот расплывается лицом и тянет лапу. Пожимаем ее в ответ. Кажется, с первым этапом мы справились.
На долгих полчаса устанавливается тишина.
Затем снаружи ко входу в загон приближается сдерживаемое шушуканье, надсадно скрипит выдираемая из пазов запирающая жердина, и узенькие ворота распахиваются. Выстроившийся за ними живой коридор четко указывает желаемое направление нашего выдвижения. Следуем меж двух разномастных шеренг, составленных из вооруженной копьями племенной гвардии с вкраплениями ветхих старушенций с хворостинами в руках, коими они, беззубо ощерясь, хлещут куда придется.
Прогнав сквозь шпицрутены, нас ставят у плоского валуна напротив жердяных подмостков, вероятно, и сколоченных за ночь. По настилу, похлопывая себя бубном по бедру, ковыляет взад-вперед седой старик шаман, набираясь, видимо, таким образом вдохновения ввиду отсутствия не принесенного бражника.
На камень за нашими спинами вскарабкивается горбатая карлица и принимается деловито обмерять нас замусоленной веревочкой с узелками. Уж не для гробов ли? Впрочем, не похоже, интересуют ее исключительно верхние половины тел. Не станут же они отпиливать нам ноги перед захоронением.
Ну-ну, Брайан, не увлекайся, параноидальный синдром никого не красит.
Служитель культа начинает свою речь без обращения к собравшимся и, более того, даже не глядя на них.
– Великий Хранитель, – вскрикивает он дребезжащим дискантом в небо, – перед переходом в иной мир предупреждал, что избранный явится незвано-негаданно, но неминуемо, другими словами, прибытие его все равно неизбежно. Поэтому по традиции мы допускаем к испытаниям всех пришедших. Не нам решать, кто достоин. Наше дело обеспечить условия, для того и оставлены возле самого места.
Шаман принимается выстукивать
– Ну чего рты раззявили? Ведите их в Ящерную падь. Гугня, командуй!
Гугня суетливо обегает ряды, выстраивая вокруг нас новую фигуру, направленную острием к дальней северной стене котловины. Туда, где виднеется перекрытый опять же частоколом узкий проем.
На подходе собранная фигура размыкается сверху, образуя уже знакомую букву “U”. Гугнивый наш полководец отпирает калитку, и нас проталкивают внутрь. Но это еще не сам нутрь, а только лишь путь к нему. Далее, по щелевидной теснине, перекрытой в конце аналогичным дрекольем, продвигаемся уже усеченным составом.
Гугня широко распахивает скрипучие воротца, и нас с собратом загоняют теперь уже точно внутрь. Сопровождающие взбираются с наружной стороны на приступочку и высовываются лицами поверх частокола, явно изготовясь к зрелищу.
– Ну! – гугниво выражает предводитель общее нетерпение. – Так и будем стоять или уже пойдем?
– Заходи, да пойдем, – отвечает Брайан. – Чего за забором засел?
– Это без меня, – надувается главный церемониймейстер, – я в охотники не рвусь.
– На кого, кстати, охотиться нужно? А то убьем еще не того.
– Ты двигай давай, на месте разберешься.
– А убивать чем? Как там по ритуалу?
Гугня наклоняется, шарит внизу, затем выбрасывает к нашим ногам пару дротиков, попутно гугня про то, что коли такой ушлый, мог бы и голыми руками.
Брайан поднимает и осматривает выданное оружие.
– Предыдущие-то хозяева, поди, от старости померли?
– Нет, – злорадно тянет старший гундос, – во время испытаний. Одного на втором этапе загрызли, другого кондрашка хватила, когда по дерзости своей неуемной на третий замахнулся.
– Ладно, – отвечает Брайан. – Значит, нам потренироваться надо. Чтоб с первого же удара.
После чего прицеливается в насторожившуюся рожу собеседника и мечет дротик, в последний момент оставляя его, правда, в руке.
Гугня отшатывается и обрывается вниз, исчезая из поля зрения.
Брайан кивает собрату на второй дротик:
– Ну-ка, на счет три по остальным! Готов? Три!!!
Зрители рушатся с забора еще до замаха.
– У! – кричит повеселевшая дурачина и бросается к частоколу.
Утихомирить собрата, сильно настроившегося на преследование, удается не сразу, только после того, как тот, войдя в раж, выламывает ворота. На секунду остановившись, он получает от Брайана раскрытой ладонью по медному лбу и под крик «Тпру!» приходит, наконец, в себя.
Силен, бродяга. От греха подальше нужно загодя заложить установку.
– Кто у нас главный? – строго вопрошает Брайан.
– Ты! – рявкает собрат, не задумываясь.
– Тогда без моей команды ни шагу. При передвижении держаться сзади, страховать спину. Ясно?