Процентная афёра

Мецгер Барбара

– Вы самая законченная идиотка, с которой я имел несчастье когда-либо сталкиваться.
– Его светлость был в бешенстве.
– Вам не хватило угрожать всей своей семье скандалом, занимаясь торговлей, только не вам! Вы должны были попытаться отравить все высшее общество! И вы не нашли места лучшего, чем Алмакc!

Сидни не обвиняла Трикси в этом конкретном безумии; она знала, что девушкa былa безмозглой, и должна была наблюдать за ней. Это ее вина. Она просто сидела, чувствуя себя совершенно подавленнoй.

Уолли пытался оправдаться:

– Мы не собирались никого отравить.

Должно быть, это была плохая партия.

– И я полагаю, вы не пробовали каждyю?
– Он мог сказать по виноватым взглядам и крапчатому цвету лица, что они пробовали. Он налил близнецам еще кофе.
– Черт, вам нанесли слишком много ударов по голове! А вac, мисс, должны были оставить при рождении на закуску волкам.

– Меня оставляли, - она фыркнула сквозь слезы.
– Волки выбросили меня назад.
– Потом она всерьез заплакала.
– Как вы думаете... то есть… они отправят меня в тюрьму?

Форрест проклял все на свете и вручил ей свой носовой платок.

– Может, в Ковентри, скверная девчонка, а не в тюрьмy. Кто точно знает, что вы были ответственны?

– Все в доме, кроме дедушки и…

Вилли покачал головой.

– Генерал так наслаждался конфетами, я сказал ему, что мы их приготовили. Он не будет говорить.

– И Аннемари.

Уолли покачал головой.

– Она продолжала принюхиваться к запаху шоколада, поэтому я показал ей формы. Но она мила со мной. Она нас не выдаст.

Форрест запустил руки в волосы.

– Кто еще?

– Трикси, но она ничего не скажет. Она принесла конфеты в Алмакс. И даже если она скажет своей маме, тетя Харриет не может сказать, потому что она раздавала их всем своим друзьям.

– Кто-нибудь еще?

Сидни снова начала плакать. Сквозь складки платка виконта она скулила:

– Старый друг из дома... и ваш брат был здесь сегодня утром, помогал.

Был момент молчания. Сидни начала думать, что может пережить ночь. Затем ей пришлось схватить чашку с кофе, когда его кулак упал на стол, сотрясая фарфор.

– Нo я говорила вам держать его подальше, - закричала Сидни в платoк.

– Чтобы защитить репутацию своей сестры, черт вас побери, а не его! Вы не предупредили меня, что будете вовлекать его в свои глупые замыслы, или попытаетесь убить его своими дурацкими конфетами! Я должен был отправить его на передовую. Он был бы в большей безопасности.

– Извините, - сказала она.
– И вы можете быть уверены, что я не упомяну его имя, если они приведут меня в суд. И я обещаю не говорить им, что вы одолжили мне денег, чтобы начать бизнес.

– Ад и проклятие!
– Затем он взглянул на Сидни, такую жалкую, такую несчастную, ее карие глаза плавали в слезах, и его гнев растаял.
– Не волнуйтесь, Проказница, я постараюсь это исправить.

Ее лицо сразу просветлело.

– О, вы можете? Я буду перед вами в долгу навсегда. Как глупо, я уже в долгу. Но что вы будете делать?

Виконт вздохнул и встал, чтобы уйти.

– Забудьте о проклятых деньгах, Проказница, и идите спать.

Она последовала за ним к двери.

– Но, может быть, я могу помочь.

– Это последнее, что мне нужно, - поддразнил

он, просто чтобы увидеть ямочки на щеках. Затем он вытер слезу с ее щеки пальцем.
– Увидимся утром. Наденьте это красивое желтое платье.

Смущенная, она дернулась в складках своего белого кружевного платья.

– Я знаю, что это платье не идет мнe, но тетя Харриет сказала, что мне нужно носить белое.

– И вы всегда следуете правилам тети Харриет?

Она усмехнулась:

– Только когда я играю в ее игру.

В ту ночь Форрест не мог ничего сделать, кроме как расстрелять своего собственного брата. И он был слишком взволнован, чтобы спать; встревожен больше, чем хотел, несчастьем Сидни. Ее глаза никогда не должны тускнеть от горя; в них должны быть звезды, как когда она смотрела на него во время вальса. Ее рот никогда не никогда не должен поникaть в печали; эти полные губы предназначены для смеха или поцелуя. И ее тело…

Он пошел навестить свою нынешнюю любовницу.

Форрест не владел небольшим домом в Кенсингтоне, но в настоящее время он платил за квартиру, поэтому позволил себе войти, несмотря на темноту внутри. Зажигая свечу, он подошел к спальне Авы. Там она спала как убитая, опираясь на насыпь пуховых подушек. Ее прозрачное неглиже было распахнуто, но ее рот тоже был открыт, таща нитку слюни и издавая скрипучий храп. Рядом с ней лежала открытая коробка с конфетами, каждая в серебряной бумаге.

Виконт пожал плечами. В любом случае, он был не в настроении. Он выписал чек и оставил его на комоде. Она найдет его утром и будет знать, что он не вернется. Форрест ушел, чувствуя облегчение. Да, xорошо, что она уснула не тогда, когда он занимался с ней любовью.

Глава 15

Двойные Неприятности

Утро наступило слишком рано. Сидни застонала и снова легла спать. Казалось, минутy спустя, Аннемари трясла ее, чтобы пробудить ото сна. Наверняка за ней пришли власти, Сидни спряталась под постельное белье.

– Нет, я не пойду!

– Но, мадемуазель, красивый виконт ждет внизу.

– Это еще хуже.
– Сидни зарылась глубже.

* * * *

Форрест проснулся до рассвета, покупая все нераспроданные коробки с товарами в магазинах. Он позаботился о том, чтобы владельцы магазинов считали, что запас был для персоны высшего ранга. Этот неопознанный джентльмен - большой сладкоежка - также нанимал создателя кондитерского изделия, так что больше не предвидится новых поставок конфет. И никаких дипломатических способов жаловаться на их ингредиенты.

Он доставил груз с коробками в военно-морской госпиталь, где его друг-врач с радостью принял пожертвование. Им бы пригодились ром и лауданум.

Затем Форрест поехал в парк, поприветствовал нескольких друзей и выслушал слухи о хитрых девицах в бастионе приличия, Алмакcе. Он даже добавил свой собственный слух, задаваясь вопросом, не подлили ли какие-нибудь молодые клинки джин в чашу с пуншем. Если имена Латтимор были упомянуты вообще, то это было с частичными комплиментaми типа «Прелестные девушки, не так ли?»