Процентная афёра
Шрифт:
Подобное колебание он правильно истолковал, как вопрос о его собственном интересе к сестрам. Он был осторожен, нe показывая заинтересованности:
– Совершенно очаровательны, если вы любите милых школьниц. Приятели моей мамы, разве вы не знаете?
Он повторял свои выдумки в клубах, убеждая всех, что их отношения - самыe случайныe, таким образом, девицы Латтимор были честной игрой. Понятно, что с ними нельзя было вести себя неприлично, не вызвав у герцогини Мейн негодования, что, несомненно, означало
Удовлетворенный утренней работой и задавая себе вопрос, говорил ли он когда-либо столько лжи раньше, его светлость отправился на Парк-лейн. Сидни была совсем не милой школьницей, и он почти сожалел о том, что привлек к ней внимание более наблюдательных членов общества. Но как кто-нибудь мог проглотить эту неправдоподобную историю? он задавался вопросом.
Форрест представил Проказницy - веснушчатая девчонка с рыжыми косичками, складывающая цифры на грифельной доске, и усмехнулся. Скорее всего, она вычисляла проценты с колыбели! У нее даже не было школьной формы, но он потерял достаточно сна, думая о ее округлой фигуре в его руках.
Что ж, сказал он себе, ее ноги теперь твердо стоят на брачном рынке, и так лучше. Он мог бы поехать домой в Сассекс с чистой совестью, как только доставит свои сообщения.
* * * *
– Юные леди все еще в постели, - сказал Вилли или Уолли.
– Разбудите ее - было все, что сказал Форрест. Ему не нужно было указывать, какую сестру он хотел бы видеть, или что он сам пошел бы за ней, если бы захотел.
Ожидая, Форрест болтал с генералом о военных новостях. Это было более удовлетворительным, чем подобные разговоры c его собственным отцом, который разбрасывал газеты, когда кто-то с ним не соглашался. Генерал просто постучал в свое кресло несколько раз.
Затем явилась Сидни, одетая в платье персикового цвета, которое подчеркивало теплые тона ее кожи. Он не был удивлен, что она не надела желтое платье, вопреки его пожеланиям, и что она сидела на стуле у ног дедушки, как будто для защиты. Он даже не удивился тому, как она выглядела с припухшыми глазами и растрепанными волосами, только реакцией своего тела - оно воспринимало ее как женщину, которaя только что занималась любовью. Школьница, ха!
Пришел Гриффит и отвел генерала прочь, невзирая на протесты Сидни. Форрест улыбнулся и положил ему в карман несколько монет. Гриффу он тоже нравился.
– Мне жаль, что я не могу остаться с вами, мой лорд, но я должна встретиться с миссис Минч по поводу меню на сегодня.
– Я уверен, что все, что она выберет, будет в порядке, пока вы не приложите руку к приготовлению пищи. Разве вы не хотите услышать, как проходит ваше приключение?
– Я уже знаю; меня еще не арестовали.
– Она махнула рукой на букеты цветов - на столе в булевском стиле, на каминной полке, в холле.
– Некоторые из них даже для меня, по словам Аннемари, так что нас не изгоняют из общества. И нет, я не хочу еще одну лекцию. Пожалуйста.
– Бедная крошка,
– Мы? Я имею в виду успех. Я знаю, что у нас нет бизнеса, никогда не буду использовать этот рецепт снова, вы можете быть уверены. Я могу закрыть книги, как только соберу последние поступления.
Виконт лениво покачал кисточки на своих гессианах.
– Книги закрыты. Я собрал весь инвентарь, чаны, формы и расходные материалы и cкупил все оставшиеся запасы в магазинах. Как я уже сказал, вы вышли из бизнеса.
Сидни была слишком истощена, чтобы разозлиться. В любом случае, гнев никогда не помогал ей при общении с ним.
– Но это было мое дело. Вы не имели права.
– Нет? Кажется, я вспоминаю определенный подарок, который я хотел бы вам преподнести. Вы продолжали настаивать, что это был заем, помните? По сути, я выкупил у вас бизнес церковных леди в обмен на долг. Теперь мы в расчете.
Брови Сидни нахмурились, когда она подумала об этом. Либо ее мозг был все еще одурманен, либо его рассуждения были такими же подозрительными, как и его характер.
– Это не имеет смысла. Я начала бизнес с вашими деньгами. Теперь вы прекратили бизнес и спасли мою шею своими же деньгами. С моей точки зрения, я не только обязана вам своей благодарностью, a должна вам вдвое больше!
– Черт возьми, Сидни, вы все еще не можете поверить, что я не зарабатываю на жизнь, собирая с должников фунт мяса!
– Ну, нет, - призналась она, - но вы были там и дали мне золото.
– И я должен был признаться вам сразу. Отлично. Моего брата обманули, и я пошел забрать его расписки у мерзавцев. Тысяча фунтов, которые я вам дал, была оплатой его фальшивых векселей.
Сидни вскочила.
– Тогда я должна деньги настоящим ростовщикам?
– пискнула она.
– И они начисляют мне проценты, пока вы сидите здесь и болтаете о пуншах и патронессах?
Он тоже встал и отбросил капризный локон с ее лба.
– Я не болтаю, Проказница, и нет, вам не нужно беспокоиться об Отто. У них тоже нет бизнеса. Покинули страну, если они знают, что для них хорошо. Так вы забудете о деньгах раз и навсегда?
Сидни хотелось бы, чтобы она могла. О, как она не хотела быть обязанной, особенно этому человеку, который держал ее в таком трепете. Но...
– Я не могу, - сказала она.
– Я позаимствовала у вас деньги без залога и поклялась выплатить своей честью. Если я этого не сделаю, то буду бессчестна. Но не волнуйтесь, - сказала она ему более бодрым тоном, - Сезон еще не закончился.