Прочитать и уничтожить

Лурье Рита

Мороз стоял суровый, и, невольно она подумала, что этот погруженный в летаргию город похож на девятый круг ада Данте. И не важно, откуда она имеет об этом представление, когда все признаки на лицо – вот и укрытый снегом водоем – почти что мрачное озеро Коцит, и предатели. Предатели и были целью ее маленького путешествия, не внушившего и капельки воодушевления ее спутнице. Прайдова молчала всю дорогу, но почему-то согласилась совершить лишенную всякого смысла прогулку к древней стене костела. Вряд ли в ее жизни в принципе были хоть какие-то вещи, исполненные глубокого смысла. Оттого выбирать не приходилось – если напарница придумала такой способ разнообразить

свой досуг, можно воспользоваться случаем улизнуть из пыльных комнат особняка и подышать свежим воздухом.

Возле стены воздух был не просто свежим – он обжигал потусторонним холодом. К этому пронзительному, острому аромату примешались и легкие нотки гниющей плоти и запекшейся крови, источаемые неподвижными телами изменников.

Только рядом с ними Рей наконец-то позволила себе замедлить шаг и вдохнуть полной грудью, но утолить любопытство, гнавшее девушку вперед, ей было не суждено. Лица казненных преступников скрывали грубые, холщовые мешки.

– А ты как хотела? – буркнула из-под своего козырька Прайдова, потирая ладонь о ладонь, чтобы согреть замерзшие пальцы, – их рожи нам видеть не положено.

– Но…

Рей растерялась. Она пыталась сопоставить очертания человеческих тел перед собой с воспоминаниями о короткой встрече в супермаркете, но вдруг поняла, что очень плохо запомнила какие-либо подробности внешности того террориста, кроме лица и красивых волос, конечно. Вроде бы он был высоким. Или… да, скорее высоким. Но и эта маленькая подробность ей помогла мало – ноги несчастных не доставали до земли и сложно было судить о их росте, относительно самой девушки.

«Ну давай, выкинь еще какую-нибудь безумную хрень, – лениво откликнулся голос в ее голове, – как на счет забраться туда и поснимать чертовы мешки? Пусть хотя бы сдохнут нормально».

Рей успела несколько раз поменять мнение на счет этой идеи, прежде чем остановилась на том, что не испытывает особого восторга от того, чтобы карабкаться по мертвым человеческим телам, висящим здесь уже невесть сколько. Вряд ли это приятное времяпровождение, а Прайдова уж точно не согласится ее подсадить, чтобы избежать этой невеселой участи. Хотя, вероятно, впервые за долгое время Рей была согласна со своим коварным соседом: судьба этих предателей оказалась чрезвычайно жестокой. У них отобрали не только жизнь, но и последнее право на индивидуальность. Право на отпечаток в глазах случайных прохожих и хотя бы иллюзорную память посмертно. Право на прощание, прежде чем тела снимут с веревки и свалят в бездонную яму братской могилы.

Она пришла сюда за этим – в надежде в последний раз взглянуть на того террориста, полюбоваться его необычными чертами и сохранить, уберечь, этот осколок в глубине своей души. Просто, чтобы было что-то свое. По-настоящему свое, а не как комната – данная ей; платье – данное ей, предназначение – выбранное за нее. Что-то, что она сможет взять, даже если это нельзя держать в руках. Изъявление свободы воли.

Прайдовой надоело топтаться на месте, дожидаясь, когда Рей вдоволь натешится своими внутренними терзаниями и невеселым зрелищем стены с предателями. Вероятно, женщина просто замерзла, по крайней мере она задышала чаще, выдыхая в морозный воздух густые клубы пара.

– Странная ты, – наконец-то изрекла она, зачем-то поправив козырек, хотя из-под него и так были видны только ее потрескавшиеся губы, – чего ты меня сюда притащила? Искала кого?

Нет, не говори! – одернула сама себя Рей. Она и так была чудовищно близка к тому, чтобы и сама очутиться на этой каменной ограде. Или что

там делают с провинившимися служанками? В приюте Маз и красном центре рассказывали достаточно страшилок об этом. Смерть – привилегия доступная только тем счастливчикам, которые не нужны Галааду. А каждая служанка ценится как два десятка бесполезных марф, водителей и даже хранителей. За излишнее проявление характера или глупости можно было лишиться языка или какой еще бесполезной части тела, или отправиться на «перевоспитание», что ничего хорошего не сулило. Однако, что-то подсказывало Рей, что до этого не дойдет – и самосуд над ней будут вершить сами ее хозяева. Потому что нужно было быть осторожнее. Потому что нужно было быть, блядь, хорошей девочкой.

– Я просто боялась идти в магазин, – быстро соврала Рей и опустила взгляд, словно глаза могли ее выдать – наивно, ведь Прайдова даже не смотрела в ее сторону, уже направляясь в сторону дома. Зачем она вообще спрашивала, если ей не интересно? А зачем она пошла сюда? Просто потому что им особенно нечем больше заняться. Любовь к сплетням среди служанок и марф тоже была не более, чем порождением скуки. И все-таки везде очи. Каждый может быть доносчиком. Нельзя доверять никому.

Каждый может быть доносчиком.

Прочитать и уничтожить, – застучало у Рей в голове.

Ранее

Удивительно, но Фазма не выглядела рассерженной или злой, по крайней мере, раздражение в ее глазах явно не было обращено к Рей. Может быть, ей показалось, но на губах хозяйки даже играла легкая, совершенно не подходящая для ситуации улыбка. Она заботливо, почти по-матерински отряхнула одежду девушки и подтолкнула ее к широким, двустворчатым дверям. Рей не противилась, но и идти внутрь ей совершенно не хотелось. Однако, даже здесь она смогла найти себе крошечную отдушину – утолить любопытство и узнать, как на самом деле выглядит хозяин. Только этому не суждено было случиться – когда она робко шагнула в полумрак кабинета, мужчина стоял спиной к ней у окна и как раз расправлялся с последним рядом застежек на шлеме.

Рей прижалась спиной к двери, готовая в любой момент начать ломиться наружу, но хозяин удивительно гостеприимным движением руки пригласил ее сесть в кресло напротив массивного стола из благородного дерева. Пока Рей разглаживала на кресле складки платья, пытаясь хоть как-то отвлечься от нараставшего волнения, мужчина налил из стеклянного графина в стакан золотистой жидкости и поставил перед ней. Рей недоверчиво взяла бокал и понюхала напиток. Запах был ей незнаком.

– Выпей, тебе станет легче, – прокомментировал магистр, и Рей вздрогнула от звука голоса, искаженного маской. Из коридора этот человек звучал совершенно иначе.

– Что это? – принялась препираться Рей, но вовремя вспомнила, в каком незавидном положении находится и без того. Напиток обжег горло, но в груди после него разлилось приятное тепло. Даже руки стали меньше дрожать. Рей опомнилась, оказавшись в ловушке, но было поздно, – это алкоголь! Мне нельзя…

– Убивать людей тоже нельзя, – откликнулся хозяин, и девушке почудились насмешливые нотки в его голосе, – это твое первое убийство?

– Я не знаю, – пролепетала она первое, что пришло в голову, и тут же страшно на себя разозлилась: могла бы придерживаться изначальной версии, не вдаваясь во все эти запутанные подробности. Зачем ее господину слушать о том, что она потеряла память и ничего не знает о своей жизни до приюта Маз? Вряд ли это выставляет ее в лучшем свете. Да и о каком лучшем свете может идти речь…