Программа
Шрифт:
Обработчики на меня не смотрят, и, кажется, не догадываются, о нашем с Джеймсом общем прошлом. Интересно, правда ли это, или они пытаются не привлекать его внимание ко мне. В любом случае, я рада, что темноволосого обработчика здесь нет.
Я пробегаюсь глазами по одежде моего парня. Он кажется меньше, как будто он похудел, пока его не было. Мне не нравится, что они отрезали его красивые золотые волосы, но они отрастут.
Мне так хочется коснуться его.
Я слежу за его медленными движениями, мое сердце быстро бьется, адреналин бурлит у меня в крови. Девчонки возле меня снова начинают болтать,
И вот тогда Джеймс отодвигает карты и встает, что-то говоря обработчикам о том, что он хочет уйти. У меня сердце разрывается от страха. Он еще не может уйти.
Джеймс поворачивается, чтобы уйти, и я подпрыгиваю, едва не уронив содовую. У него по бокам стоят два обработчика, и они идут к двери, но мне нужно найти способ, как привлечь его внимание. Если бы он только увидел меня, я уверена, он меня вспомнит. Он спросит, не разглядываю ли я его. Он засмеется. Он вспомнит, я это знаю.
Я думаю о том, что бы он сделал, будь он на моем месте. Он бы действовал безрассудно. Самоуверенно. Я снимаю пластиковое пурпурное кольцо и прицеливаюсь. Размахиваюсь и бросаю, попав Джеймсу в выбритый затылок. Он останавливается, потирая это место. Обработчики идут дальше, выходят в дверь, а кольцо катится по комнате и останавливается возле стола.
Джеймс медленно оборачивается, ищет того, кто попал в него. Я стою в центре комнаты и не пытаюсь скрыть того факта, что это была я. Его голубые глаза скользят по мне, и я чувствую, как будто он узнает. Я целую кончики пальцев и машу ему. Жду.
Джеймс смотрит на меня несколько секунд, снова потирает голову, как будто все еще больно. Потом, не улыбнувшись, совсем не отреагировав, он поворачивается и уходит из Велнес Центра.
У меня в животе все сжимается, напряжение растет. Я надеюсь, что Джеймс побежит назад, что он узнает меня, но когда этого не происходит, у меня как будто сердце перестает биться. Пустота, глубокая и темная, охватывает меня. У меня по щеке скользит слеза, но я даже не думаю о том, чтобы смахнуть ее. К чему это? Зачем это мне?
Когда я вздыхаю, я издаю звук, наполненный такой болью, что в зале становится тихо. Люди оборачиваются и смотрят, как я, спотыкаясь, иду к столу, чтобы подобрать кольцо, лежащее на линолеуме, такое яркое, полное надежды. От сердца откололся уголок.
– Дорогая?
– говорит мне женщина за столом, в ее голосе ясно слышно беспокойство. Я знаю, что должна собраться и ответить. Что я должна. Но вместо этого я выхожу за дверь и мечтаю, чтобы день поскорее закончился.
* * *
Впервые Джеймс поцеловал меня, когда мы были у реки. Мой брат забросил нас, чтобы встретиться со своей девушкой, Дарой. Джеймс все равно попросил меня пойти с ним, и хотя я нервничала, я согласилась. Прошло уже почти три месяца с тех пор, как мои чувства к нему переменились, с тех пор, как я заметила его.
Я сидела на скамейке и бросала камешки в реку, а Джеймс доплыл до маленькой лодочной
– Согрей-ка меня, Слоан, - сказал он игриво и упал на мое полотенце. С его холодного тела стекала вода.
– Ты весь мокрый, - засмеялась я, пытаясь оттолкнуть его, а он боролся со мной.
– Теперь ты тоже.
Он вытер лицо подолом моей футболки, и я захихикала, вырывая ее у него из рук. Я лежала на спине, и он завис надо мной, опираясь на локоть и широко ухмыляясь.
– Почти искупалась, - сказал он и потряс мокрыми волосами, обдав меня капельками воды.
Защищаясь, я подняла руки, но когда он остановился, его улыбка сошла с лица. Он смотрел на меня почти с любопытством. Я нахмурилась.
– Что?
– Можно мне поцеловать тебя?
У меня по коже пробежали мурашки, и я почувствовала, как вспыхнули щеки. Я не знала, что сказать... так что просто кивнула. Джеймс ухмыльнулся. Похоже, он волновался. Он наклонился ближе и остановился, только когда его губы коснулись моих. Я так боялась того, что случится дальше. Мой первый поцелуй.
– Это, наверное, большая ошибка, - пробормотал он и зарыл руку у меня в волосах, осторожно обхватил меня за шею.
– Знаю.
И потом его губы, мягкие и теплые, коснулись моих. Мои руки обхватили его, я прижала его к себе, и он стал целовать меня сильнее, его язык касался моего. Это было самое восхитительное чувство в мире, как будто я вышла из тела. Мы целовались целую вечность, по крайней мере, пока не начало садиться солнце.
Когда мы наконец остановились, Джеймс упал на спину, стал смотреть на звезды.
– Вот черт, Слоан.
Я засмеялась, прикоснувшись пальцем к губам. Они немного распухли, но не потеряли чувствительность. Немного покалывало.
– Было здорово, - удалось мне сказать.
Джеймс повернулся и посмотрел на меня.
– Ты знаешь, что я никогда больше не смогу обойтись без того, чтобы целовать тебя?
– сказал он.
– Всю оставшуюся жизнь, когда я буду смотреть на тебя, мне придется тебя целовать.
Я улыбнулась.
– Остаток нашей жизни — это очень долго, Джеймс. Я уверена, что будут и другие губы.
В ту же минуту, что я сказала это, возненавидела эти слова. Но Джеймс просто медленно покачал головой.
– Не-а, - сказал он, перекатившись на бок, чтобы снова наклониться надо мной, - Я буду хотеть целовать только эти губы.
И он поцеловал меня снова.
Может, поэтому сейчас я обнаруживаю, что сижу у реки, на берегу, и смотрю на воду. Джеймс имел в виду именно это, когда говорил, но с этой частью его жизни покончено. Теперь он чей-то еще. Теперь мои губы больше не принадлежат ему.
В тот день он меня пленил. Он мне и раньше нравился, но после этого, я больше не могла снова избегать его. Мы проводили вместе каждую секунду, какую могли, даже если никто и не знал. Мне интересно, сложилось бы все иначе, если бы мы рассказали Брейди. Но затем думаю, может брат держался так долго из-за нас, чтобы убедиться, что с нами все в порядке.
Прошло две недели после смерти брата, когда Джеймс сказал мне, что любит меня. Что они никогда не оставит меня. Что спасет нас всех. Он обещал.