Прогулка заграницей
Шрифт:
Онъ говорилъ по-французски, и разговоръ его поминутно прерывался икотою. Пріятель его былъ тоже французъ, но говорилъ по-нмецки, хотя и съ тми же знаками препинанія, какъ и кучеръ. Этотъ пріятель рекомендовался намъ, какъ „Капитанъ Монблана“ и уговаривалъ насъ сдлать съ нимъ восхожденіе на вершину этой горы. Онъ сказалъ, что сдлалъ больше восхожденій, чмъ кто бы то ни было — сорокъ семь — а его братъ тридцать семь. Его братъ лучшій проводникъ въ свт, за исключеніемъ его самого, но вдь онъ, запомните его получше, вдь онъ „Капитанъ Монблана“, онъ единственный человкъ, обладающій этимъ титуломъ.
„Король“ сдержалъ свое слово — онъ обогналъ всю безконечную вереницу туристовъ и пронесся мимо нихъ подобно урагану. Въ результат было то, что мы получили въ Шамонійской гостинниц
ГЛАВА XIII
Все населеніе мстечка высыпало изъ домовъ и столпилось на главной улиц; не только тротуары, но даже середина улицы была запружена толпой; вс суетились, смялись, болтали, высматривали, словомъ, находились въ возбужденномъ состояніи: вс ожидали прибытія позда или, лучше сказать, вс ожидали прибытія дилижансовъ, тамъ какъ съ минуты на минуту должны были прибыть изъ Женевы шесть большихъ каретъ, и населеніе деревеньки горло нетерпніемъ узнать, много ли прідетъ къ нимъ туристовъ и какого сорта окажется этотъ вновь прибывшій народъ. Какъ бы то ни было улица эта была самою оживленною, какую только пришлось намъ видть въ деревн на континент.
Гостинница стояла на самомъ берегу потока, шумливая музыка котораго была слышна издали; вслдствіе темноты мы не могли видть его, но, чтобы опредлить его положеніе, свта и не требовалось. Передъ гостинницей находился обширный огороженный дворъ, пестрвшій группами обывателей, изъ которыхъ одни пришли, чтобы просто посмотрть на прибытіе дилижансовъ, а другіе ожидали прибытія туристовъ съ надеждою наняться въ качеств проводниковъ на завтрашнее утро. На двор стоялъ телескопъ, громадная труба котораго была устремлена вверхъ къ блистающей вечерней звзд. Длинная веранда гостинницы была занята туристами, которые, укутавшись въ пледы и шали, болтали или предавались созерцанію, осненные тнью громадной массы Монблана.
Никогда еще гора не казалась такою близкою. Казалось, что мощныхъ склоновъ ея можно коснуться рукою, а величественный куполъ ея, окруженный легкими силуэтами минаретовъ — сосдними горами — поднимался надъ самой головой наблюдателя. На улицахъ уже спустилась ночь, и повсюду мерцали огни фонарей; широкія подножія и скалы горъ были одты глубокимъ мракомъ, тогда какъ вершины ихъ все еще плавали въ какомъ-то волшебномъ и чудномъ сіяніи, которое при всей своей яркости отъ обыкновеннаго грубаго благо дневнаго свта, къ которому мы привыкли, отличалось особою мягкостью, нжностью и имло отпечатокъ чего-то, если можно такъ выразиться, неземного. Нтъ, это былъ не нашъ рзкій, нахальный и реальный дневной свтъ, свтъ этотъ, казалось, принадлежалъ другому, волшебному міру, или небесамъ.
Лунный свтъ вмст съ дневнымъ мн случилось наблюдать и раньше, но наблюдать дневной свтъ рядомъ съ ночнымъ мракомъ мн еще не приходилось. Кром того, новизн впечатлнія способствовало еще и то обстоятельство, что въ данномъ случа дневной свтъ освщалъ предметъ настолько близкій, что контрастъ получался прямо-таки поразительный, такъ что все явленіе, казалось, находится въ разлад съ законами природы.
Дневной свтъ исчезъ. Вскор изъ-за скалистыхъ шпицевъ, о которыхъ я упоминалъ нсколько выше и которые, словно вытянутые къ небу пальцы, стояли нсколько влво отъ вершины Монблана и поднимались какъ разъ надъ нашими головами, появилась луна, которая, казалось, не имла силъ подняться настолько, чтобы вполн выйти изъ-за горъ. Временами изъ-за хребта показывался блестящій сегментъ верхней части ея и при движеніи онъ словно чертилъ по зубчатой линіи вершинъ; временами какой-нибудь изъ шпицовъ приходился какъ разъ противъ луны и вырисовывался на ея блистающемъ щит, какъ какая-нибудь эбонитовая статуетка; понемногу шпицъ этотъ точно по собственному желанію самъ собою сдвигался въ сторону и принималъ видъ туманнаго призрака, между тмъ какъ на его мсто надвигался слдующій, казавшійся на ясномъ чистомъ диск свтила какимъ-то громаднымъ
Но главное чудо этого вечера выступило на сцену, когда луна, пройдя весь рядъ пиковъ, скрылась за чудовищною блою массою. Монблана. Изъ-за горы разлилось ни поднялось съ небу богатое зеленоватое сіяніе, въ которомъ плавали облака и полосы какого-то пара; паръ этотъ, освщенный упомянутымъ страннымъ сіяніемъ, волновался и колебался подобно блдному зеленому пламени. Минуту спустя, выходившіе изъ общаго центра лучи, поднимаясь изъ-за горы все выше и выше, достигли зенита и приняли видъ громаднаго раскрытаго вера. Отъ такого восхитительнаго и вмст съ тмъ возвышеннаго зрлища у насъ захватило дыханіе.
Поистин, эти могучіе чередующіеся другъ съ другомъ лучи свта и т, шедшіе прямо вверхъ изъ-за темной громадной массы, представляли самое величественное и грандіозное чудо, какое только пришлось мн гд-либо видть. Для зрлища этого нтъ сравненій, такъ какъ оно не похоже ни на что другое. Если бы меня спросилъ ребенокъ, что это такое, я бы отвтилъ ему: «Смирись при вид этого зрлища, это лучи славы, исходящіе отъ скрытой главы Создателя». Пытаясь объяснить дтямъ подобныя тайны, нердко еще боле удаляешься отъ истины. Путемъ разспросовъ я, быть можетъ, добился бы объясненія этого внушающаго благоговніе явленія, довольно обыкновеннаго на Монблан, но дло въ томъ, что я даже не хотлъ знать никакого объясненія.
У насъ нтъ того почтительнаго чувства къ радуг, какое питаютъ къ ней дикіе народы, такъ какъ мы знаемъ, отчего она происходить. И сколько мы выиграли въ томъ отношеніи, что нашли разгадку этого явленія, то столько же проиграли, лишивъ его прежней таинственности,
Мы отправились погулять по улиц и прошли одинъ или два квартала; тамъ, гд сходятся четыре улицы вмст и гд главнымъ образомъ, сосредоточены вс лавки, мы встртили гораздо боле народу, чмъ въ другихъ мстахъ; оказалось, что пунктъ этотъ служитъ для Шамони биржею. Большинство встрчныхъ носило костюмы проводниковъ и носильщиковъ и находилось тамъ въ ожиданіи найма.
Здсь же находилась и контора такой важной особы, какъ начальника цеха шамонійскихъ проводниковъ. Цехъ этотъ представляетъ тсную корпорацію и управляется по собственнымъ законамъ. Вс маршруты экскурсій раздлены на дв категоріи: экскурсіи безопасныя, которыя могутъ быть предприняты безъ участія проводника и экскурсіи опасныя, для которыхъ проводникъ необходимъ. Ршеніе даннаго вопроса зависитъ отъ бюро. И если экскурсія будетъ признана опасною, то безъ проводника вы не имете права предпринять ее. Кром того, вы ограждены отъ всякихъ вымогательствъ; законъ опредляетъ, сколько вы должны заплатить проводнику. Проводники нанимаются по-очереди, такъ что вы не можете выбирать человка, въ рукахъ у котораго часто находится ваша жизнь; вы принуждены братъ самаго худшаго, если онъ стоитъ на очереди.
Жалованье проводника колеблется отъ полудоллара (за нкоторыя самыя незначительныя экскурсіи) и до двадцати долларовъ, сообразно отдаленности и характеру дороги. За сопровожденіе одного туриста на самую вершину Монблана и обратно проводникъ получаетъ двадцать долларовъ, и можно сказать, что онъ вполн заслуживаетъ это вознагражденіе. Времени для этого требуется обыкновенно три дня, въ теченіе которыхъ на его долю выпадаетъ трудовъ и заботъ гораздо боле, чмъ это требуется, чтобы сдлать человка «здоровымъ, богатымъ и умнымъ», на что каждый иметъ, конечно, право. Обыкновенно нсколько дураковъ, — виноватъ, я хочу сказать туристовъ, — соединяются вмст на общихъ издержкахъ, что длаетъ подобныя путешествія боле доступными. Если бы каждый туристъ шелъ въ одиночку, то экскурсія обошлась бы ему очень дорого, такъ какъ все равно пришлось бы нанимать почти столько же проводниковъ и носильщиковъ, какъ и для цлаго общества.