Прогулка заграницей
Шрифт:
Въ Виспахъ мы пришли въ 8 ч. вечера, проведя въ дорог отъ самаго св. Николая всего около 7-ми часовъ. Слдовательно, въ часъ мы длали не мене 1 1/3 миль, при чемъ дорога была чрезвычайно холмиста и грязна. Ночь мы провели въ «H^otel du Soleil»; гостинница эта мн памятна тмъ, что тамъ весь служебный персоналъ — и хозяйка, и портье, и горничная, и лакей — заключался въ одной хорошенькой двушк, одтой въ красивое и опрятное муслиновое платье. Двушка эта, красивйшее созданіе, какое мн пришлось видть въ этомъ кра, оказалась дочерью хозяина. Насколько я помню, во всей Европ я видлъ, кром нея, еще одну двушку, которая могла бы съ ней посоперничать, это дочь деревенскаго трактирщика въ Черномъ лс. Ужасно жаль, что въ Европ люди такъ рдко женятся и держатъ гостинницы.
На слдующее утро мы вмст съ нсколькими знакомыми англичанами отправились по желзной
Уши памятно мн не прекраснымъ своимъ мстоположеніемъ и живописными окрестностями, хотя и то, и другое до того очаровательно, что не скоро изгладятся изъ памяти видвшаго ихъ хоть разъ; а тмъ, что здсь въ первый разъ въ жизни мн удалось уличить лондонскій «Times» въ попытк къ юмору. Правда, это вышло совершенно случайно, и я бы ничего не зналъ, если бы одинъ знакомый англичанинъ не обратилъ моего вниманія на этотъ грхъ и даже вырзалъ для меня нижеслдующій достойный всякаго порицанія параграфъ. Вотъ ужъ никакъ не ожидалъ встртить подобную улыбку на лиц этого угрюмаго журнала.
«Опечатка. Телеграфная компанія Рейтера насъ проситъ не исправлять ошибки, вкравшейся въ ея телеграмму изъ Брисбана отъ 2-го числа настоящаго мсяца, напечатанную въ нашемъ изданіи отъ 5-го числа. Телеграмма гласитъ: „Лэди Кеннеди родила двойни, изъ нихъ старшій сынъ“. Компанія сообщаетъ, что ей было передано по телеграфу слдующее: „Губернаторъ Квинсланда, б_л_и_з_н_е_ц_ы, п_е_р_в_ы_й с_ы_н_ъ“. Однако, получивъ затмъ извстіе, что сэръ Артуръ Кеннеди не женатъ, и подозрвая здсь ошибку, она потребовала повторенія телеграммы. Сегодня (11-го ч.) полученъ отвтъ, при чемъ оказалось, что телеграмма агента компаніи въ дйствительности состояла въ слдующемъ: „Губернаторъ Квинсланда, обернулъ первый дернъ“ и сообщила о томъ, что начата постройка желзнодорожной линіи Мэриборо-Джимпикъ.
Слова, напечатанныя здсь съ разрядкой, были искажены телеграфомъ при передачи изъ Австраліи и, дойдя до компаніи въ вышеприведенной редакціи, подали поводъ къ ошибк [12] .
Я всегда очень живо и глубоко сочувствовалъ страданіямъ „Шильонскаго узника“, исторію котораго сообщилъ намъ Байронъ въ своихъ трогательныхъ стихахъ; поэтому, пользуясь случаемъ, я слъ на пароходъ и совершилъ паломничество въ Шильонскій замокъ, чтобы посмотрть на темницу, гд несчастный Бониваръ томился въ своемъ заточеніи 300 лтъ тому назадъ. Я ужасно радъ, что похалъ, такъ какъ то, что я увидалъ, значительно уменьшило во мн жалость, которую я чувствовалъ по отношенію къ судьб этого узника. Темница его оказалась прекраснымъ, прохладнымъ и просторнымъ помщеніемъ, такъ что я, право, не знаю, почему онъ ею былъ такъ недоволенъ. Вотъ если бы онъ былъ заключенъ въ какомъ-нибудь частномъ дом въ селеніи св. Николая, гд лежатъ кучи навозу, гд часто приходится спать вмст съ козами, гд ночью на отдыхъ на немъ располагаются цыплята, куда заходятъ коровы и безпокоютъ васъ, когда вамъ хочется спать, ну, тогда онъ былъ бы правъ. Здсь же, въ своей хорошенькой темниц, онъ не испытывалъ ничего подобнаго. Романтическія амбразуры оконъ пропускали въ нее обильные потоки свта, а большія и стройныя колонны, подпиравшія сводъ, были высчены, повидимому, изъ общей массы скалы, а что всего важне — на нихъ были написаны тысячи именъ, изъ которыхъ многіе принадлежали такимъ знаменитостямъ, какъ Байронъ и Викторъ Гюго. Почему онъ не развлекался чтеніемъ этихъ надписей? Наконецъ, въ этой темниц съ утра до вечера толпились курьеры и туристы, что ему мшало недурно проводить время въ ихъ обществ? Нтъ, по моему, страданія этого Бонивара черезчуръ ужь преувеличены.
12
Ошибка произошла вслдствіе того, что слова «turns» (обернулъ) и «sod» (дернъ) по-англійски пишутся весьма схоже съ словами «twins» (близнецы) и «son» (сынъ), вслдствіе чего фраза «turns ferst sod» превратилась «twins firs son». Прим. перев.
По возвращеніи мы сли въ поздъ и отправились въ Мартиньи, по дорог къ Монблану. На слдующее утро часовъ около восьми мы выступили дальше пшкомъ. Дорога была полна экипажей и муловъ, нагруженныхъ туристами, и изобиловала пылью. Общая длина этой процессіи была не мене одной мили. Дорога шла въ гору, которой, казалось, и конца не будетъ, и была довольно-таки крута. Погода стояла ужасно жаркая, и пекущіеся на солнц мужчины и дамы,
Дорога наша пролегала черезъ T^ete Noir, и, достигнувши высотъ, мы не могли пожаловаться на недостатокъ роскошныхъ пейзажей. Въ одномъ мст дорога проходила сквозь туннель, пробитый въ гор, отсюда открывался чудный видъ на лежащее внизу ущелье, на дн котораго шумлъ потокъ; по обимъ сторонамъ ущелья вздымались громады скалъ съ вершинами, увнчанными лсомъ. Въ довершеніе всего, дорога эта, ведущая къ T^ete Noir, изобилуетъ живописнйшими водопадами.
За полчаса до прихода въ деревню Аржантьеръ въ выемк между двумя горными вершинами, имющей форму буквы V, предъ нашими глазами появился снжный куполъ, на которомъ искрились и играли солнечные лучи; мы догадались, что видимъ Монбланъ, этого „Царя Альповъ“. Съ каждымъ шагомъ величественный куполъ поднимался все выше и выше къ голубому небу и, наконецъ, занялъ его до самаго зенита.
Многіе изъ сосдей Монблана, обнаженные, свтлобураго цвта и похожіе на колокольню скалы, имли чрезвычайно странную форму. Нкоторыя изъ нихъ были вытянуты въ какое-то гигантское остріе и слегка загнуты на верхнемъ конц, такъ что походили на дамскій палецъ, а одинъ чудовищный конусъ напоминалъ собою епископскую шапку; бока ихъ были черезчуръ круты, такъ что снгъ не могъ держаться и лежалъ только кое-гд въ лощинахъ.
Находясь еще на возвышенности и готовясь начать спускъ къ Аржантьеру, мы замтили, что блыя облака, стоящія надъ сосднею вершиною, отливаютъ всми цвтами радуги. Облака эти были такъ легки и воздушны, что казались пучками хлопчатой бумаги; цвта радуги были самыхъ нжныхъ оттнковъ и поминутно мнялись; изъ нихъ въ особенности хороши были блднорозовый и зеленый. Мы сли и наслаждались этимъ рдкимъ зрлищемъ. Явленіе продолжалось нсколько минутъ, при чемъ цвта мнялись и переливались: временами они блднли и на мгновеніе исчезали совершенно, затмъ вновь появлялись, образуя измнчивое, колеблющееся опаловое зарево, превращающее эти блыя облачка во что-то похожее на одянія ангеловъ.
Явленіе это напомнило намъ что-то знакомое, но что именно — мы долго не могли дать себ въ этомъ отчета. Но, наконецъ, вспомнили: т же чрезвычайно нжные цвта съ ихъ безостановочною игрою и переливами можно наблюдать въ мыльномъ пузыр, когда онъ тихо несется по воздуху и мняетъ свой цвтъ въ зависимости отъ цвта предметовъ, мимо которыхъ онъ проносится. Мыльный пузырь, это самая прекрасная, самая изящная вещь въ природ, и наблюдаемое нами явленіе напоминало этотъ пузырь, лопающійся и расплывающійся на солнц. Хотлъ бы я знать, сколько бы дали за мыльный пузырь, если бы таковой былъ единственнымъ въ мір? Безъ сомннія, за эту цну можно бы было купить цлую пригоршню коинуровъ.
Переходъ изъ Мартиньи въ Аржантьеръ мы совершили въ 8 часовъ, перегнавъ вс телги и всхъ муловъ. Произошло это довольно своеобразнымъ способомъ. Для перезда въ Шамони мы наняли что-то въ род открытой простой телги, кучеръ которой усплъ немного подвыпить, пока мы обдали.
Когда мы выхали, кучеръ обратился къ намъ и сказалъ, что, пока мы обдали, туристы ухали впередъ; „но, — прибавилъ онъ внушительно, — не горюйте, будьте покойны, сейчасъ они поднимаютъ пыль далеко впереди насъ, но вы скоро увидите, какъ она останется далеко позади. Будьте покойны положитесь на меня — я король кучеровъ. Ну, трогай!“
Бичъ щелкнулъ, и мы понеслись. Никогда въ жизни не подвергался я такой тряск. Недавніе проливные дожди въ нкоторыхъ мстахъ почти совершенно размыли дорогу, но возница нашъ не обращалъ на это никакого вниманія; онъ не только не останавливался, но даже ни на мгновеніе не уменьшалъ аллюра. Мы неслись, не разбирая ни скалъ, ни кучъ щебня, ни рвовъ, неслись прямикомъ до полю; телга наша прыгала, какъ сумасшедшая, и за частую вс четыре колеса ея оказывались висящими въ воздух. Время отъ времени этотъ тихій и добродушный сумасшедшій, служившій намъ кучеромъ, бросалъ на насъ черезъ плечо величественный взглядъ и говорилъ. „3амчаете? Какъ я сказалъ, такъ оно и есть — я король кучеровъ“. Всякій разъ какъ мы благополучно избгали крушенія, онъ со спокойнымъ самодовольствіемъ говорилъ: „Довольны ли вы, джентльмены? Не всякій васъ такъ прокатитъ, не часто вдь приходится хать съ королемъ кучеровъ и вдь я уже сказалъ вамъ, что я и есть этотъ король“.