Прогулки по крышам
Шрифт:
– Я все хочу у вас спросить...
– Так спрашивайте, Мортимер, – разрешил Келдыш, – чего маяться?
Она покосилась. Келдыш лениво улыбался, разглядывая горизонты. В школе он никогда не улыбался ей. Не шутил. Чтоб он повеселел, надо было его слегка... убить? Странная реакция.
– Почему вы... ну, увели меня оттуда? Отдали бы Шрюдеру. Они бы быстро выяснили, что никакой магии у меня нет, и отпустили.
– Да вы оптимистка, Мортимер! Так быстро ничего в этой службе... нашей службе не делается. Вас
– Но тогда... у вас же будут из-за меня неприятности?
– И еще какие! – легкомысленно подтвердил Келдыш.
– И что... и почему?..
– В СКМ меня к вам и на пушечный выстрел не подпустят. А я, как и Генрих, предпочитаю держать вас на глазах, пока вы еще куда-нибудь не вляпались!
Агата стиснула кулаки:
– Да если б не вы, я бы никуда... я бы ни в какие... Вы сами сказали об этом своему Генриху! Если бы не вы, я бы по-прежнему была с бабушкой и ничего этого не знала!
– Вы бы предпочли не знать, Мортимер?
– А вы как думаете? Думаете, я просто счастлива?! Узнать, кто были моя мать и мой отец, и еще он меня даже видеть не хочет...
Агата заставила себя замолчать... вранье! Заставила замолчать вся та же «удавка» на горле – и еще страх опять разреветься. Перед ним. Перед Келдышем. Если Келдыш начал по-человечески улыбаться, то она стала закатывать непрерывные истерики...
Стыдно, Мортимер!
Келдыш щурился, как будто рассматривал что-то вдали.
– Знаете, – сказал равнодушно, – я бы тоже предпочел многого в жизни не знать. Можете обвинять меня, или судьбу, или своих прокля... хм... особенныхродственников – дело уже сделано. Но я не ожидал, что вы воспримете все это так... стойко.
Агата едва не раскрыла рот. Хотя он произнес это все тем же безразличным тоном, услышать комплимент от Келдыша! Агата вызывающе шмыгнула носом:
– Это называется – «стойко»?
Втайне она надеялась, что он опять похвалит ее. Зря.
Келдыш сказал:
– И вот что. Насчет вашей магии.
– Какой такой «моей» магии?
И Агата разинула-таки рот: Келдыш неожиданно взял ее за руку. Через секунду рот пришлось закрыть – он просто хотел прикоснуться к своему «кристаллизатору». Провел пальцем по кольцу, как совсем недавно – Агата. Погладил, будто приласкал крохотного котенка. Кольцо потеплело. Агата смотрела на сомкнутые руки. У нее длинные пальцы, и в длину их ладони были почти равны. Но все равно ее рука на фоне его смотрелась какой-то маленькой. Слабой.
Детской.
– Я бы назвал это антимагией, – говорил Келдыш. Он касался только кольца, но согревалась вся ее рука. Агата прищурилась. Показалось, или змейка и буквы и вправду стали наливаться золотом?
Не показалось. Когда
– Вот это да!
В голосе Келдыша мелькнула усмешка:
– Одна наша общая знакомая назвала бы это дешевым ярмарочным фокусом!
– Дьячко? – рассеянно спросила Агата. Все ее внимание поглощала змейка.
– Так вот, что касается вашей магии... Мортимер!
Он быстро коснулся кольца, и змейка замерла. Агата вздохнула разочарованно.
– Нет у меня никакой магии, сами знаете!
Келдыш улыбнулся ей сомкнутыми губами.
– Умение противостоять магии – тоже своего рода магия.
– Ничего я не умею противостоять, – буркнула Агата. – Есть же люди, не поддающиеся, например, гипнозу! Что тут такого?
– Не поддаваться стихии... а магия, Мортимер, – одна из стихий мира... редкостная способность.
– А может, ко мне просто не применяли сильнодействующую магию? – предположила Агата и тут же спохватилась: вот еще, подаю идею, как со мной лучше экспериментировать!
– Может, и так, – покладисто согласился Келдыш.
Агата смотрела с подозрением.
– Так вы меня спрятали, чтобы самому разобраться, да?
Келдыш по-прежнему смотрел вдаль с забытой улыбкой на лице.
– Ваша бабушка назвала это одержимостью. Может, она и права. Прикоснуться к магии Мортимер, понять, что это такое, – это действительно может стать болезнью...
Агата все сильнее втягивала голову в плечи.
Все ясно.
И этот ее не отпустит.
В это время Келдыш сказал:
– На самом деле, Мортимер, я не держу вас. Идите куда хотите.
Читает ее мысли, что ли? Агата медленно дожевывала яблоко. Прямо так-таки и «идите»? Келдыш вольготно развалился на скамейке, заложив руки за голову. Закрыл глаза, как бы подтверждая: «Пожалуйста, можешь прямо сейчас встать и уйти». Агата вытерла липкие руки о джинсы. Растерянно глядела на учителя. А куда идти? Везде ее ждут. Лемовцы. Эскаэмовцы. У нее и дома-то теперь нет, потому что там наверняка тоже кто-нибудь дежурит.
– Конечно, – сказала недовольно. – Вы ведь со своим кольцом можете меня везде найти! Там что? Встроенный радиопередатчик?
– Можно и так назвать, – согласился Келдыш, не открывая глаз.
Агата смотрела в его расслабленное лицо, и ей захотелось дать ему в лоб. Она не умела читать мысли, но чувствовала – Келдыш знает, что никуда она не уйдет. Он был прав. Она бабушкина внучка и за всю жизнь, наверное, ни разу ничего не решала сама. А теперь и вовсе чувствует себя зрителем в кинотеатре, где показывают ее жизнь. Фильм уже давно отснят, и она ничего не может с этим поделать.