Происхождение христианства
Шрифт:
Но по мере того, как росли вера в чудо и доверие к чудотворной силе грядущего мессии, росла также масса страданий и жертв, которых требовала борьба против угнетения, росло число мучеников, погибших в борьбе. Неужели все они напрасно ждали и страдали, неужели именно самые преданные и мужественные провозвестники мессии будут лишены всех благ счастливой жизни, которую должна была доставить победа мессии его избранникам? И неужели им, что ради дела святого и избранного народа отказались от наслаждений жизни, что пожертвовали даже самой жизнью, неужели им не суж-дена была никакая награда? Неужели они должны были вести безрадостное существование в шеоле в то время, как их победоносные товарищи в Иерусалиме будут господами всего мира и наслаждаться всеми его радостями?
Те, кто верил, что у мессии достаточно
Так приходили к взгляду, что передовые бойцы иудейства, павшие в борьбе, после победы мессии восстанут из могил своих во всей своей телесности и начнут новую жизнь, полную радости и. наслаждений. Не о бессмертии души шла в этом случае речь, а о воскресении плоти, которой в торжествующем Иерусалиме предстояли очень реальные наслаждения. Обильное угощение вином играло в этих ожиданиях немалую роль. Не забыты были и радости любви. Иосиф Флавий рассказывает об одном евнухе Ирода, что фарисеи привлекали его на свою сторону, обещав ему, что грядущий мессия вернет ему способность к совокуплению и рождению детей.
Но если мессия мог вознаграждать верных ему, то нетрудно было прийти к заключению, что ему принадлежит и карающая сила. И действительно, так же как для борцов была невыносима мысль, что мученики останутся без воздаяния по заслугам своим, мучительна была для них и мысль, что все их угнетатели, умершие в счастье, уйдут от наказания, что они в подземном мире будут вести такую же безразличную жизнь, как и тени праведников. Поэтому и их тела также должны были воскреснуть и после быть отданы в жертву ужаснейшим мукам.
При этом первоначально вовсе не думали о воскресении всех мертвых. Воскресение должно было быть заключением борьбы за самостоятельность и мировое господство Иерусалима. Оно должно было поэтому охватить только тех, кто пал в этой борьбе с одной и другой стороны. Так, в Книге пророка Даниила о дне победы иудейства сказано следующее:
«И многие из спящих в прахе земли пробудятся, одни для жизни вечной, другие на вечное поругание и посрамление» (Дан. 12:2).
Так называемое Откровение Иоанна принадлежит, как мы уже заметили, к тому же кругу идей. В сохранившейся христианской переработке оно говорит о двух воскресениях. Первое из них не есть воскресение всех людей, а только мучеников — в сохранившейся редакции, конечно, только христианских, — которые ожили, чтобы царствовать на этой земле тысячу лет. «…Души обезглавленных за свидетельство Иисуса и за слово Божие, которые не поклонились зверю, ни образу его, и не приняли начертания на чело свое и на руку свою. Они ожили и царствовали со Христом тысячу лет. Прочие же из умерших не ожили, доколе не окончится тысяча лет» (Откр. 20: 4–5).
Вера в воскресение была боевой доктриной. Порождение фанатизма долгой и упорной борьбы с могуществен ным врагом, она может быть объяснена только им. Понятно поэтому, что вера в воскресение сама питала и укрепляла этот фанатизм.
В неиудейском мире эта вера встретилась с потребностью в бессмертии, которая не имела ничего общего с потребностями борьбы и скорее возникла как результат апатии и смирения. Этой потребности античного мира обязаны были своим широким распространением философские доктрины о бессмертии души, развитые платонизмом и пифагореизмом. Но на массы того времени, не привыкшие к абстрактному мышлению, гораздо более живо и наглядно должна была действовать надежда на будущее воскресение, выраженная фарисеями. Массы охотно принимали эту надежду, которую они переводили с языка иудейских условий на язык своих общественных отношений.
Этой верой в воскресение в немалой степени объясняется сила иудейской пропаганды до разрушения Иерусалима. Последнее событие унесло большинство тех, что твердо были уверены в близком пришествии мессии, и поколебало веру в это скорое пришествие у других иудеев. Мессианские чаяния перестали служить одним из главных побуждений практической политики в среде иудеев, они превратились в благочестивое пожелание, в скорбную тоску. Но вместе с этим фарисейская вера в воскресение потеряла свои корни в иудейском мышлении. Наряду с верой в мессию она удержалась только в христианской общине, которая, таким образом,
Но еще большую силу она унаследовала не от буржуазной демократии, если можно так выразиться, а от пролетарских элементов в иудействе.
Фарисеи являлись представителями народной массы в ее противоположности к духовной аристократии. Но эта масса сама в свою очередь, как, например, «третье сословие» во Франции до Великой революции, состояла из очень различных элементов, с очень различными интересами, с различной степенью готовности и способности к борьбе
То же самое можно сказать даже об иудеях, живших вне Палестины. Если они представляли преимущественно городское население, жившее преимущественно торговлей и денежными операциями, откупом налогов и т. п., то мы сильно ошиблись бы, если бы думали, что они состояли исключительно из богатых купцов и банкиров. Мы уже указывали, насколько торговля капризнее, чем земледельческий промысел или ремесло. Тогда это имело место в еще большей степени, потому что судоходство было менее совершенно и морское пиратство процветало. А сколько было разорено в период гражданских войн!
Но если было много иудеев, разбогатевших и снова обедневших, то еще больше было иудеев, которым никогда не удавалось разбогатеть. Если торговля являлась промыслом, который при данных условиях обещал им наибольшие выгоды, то не каждому из них дан был капитал, необходимый для крупной торговли. Большинство из них вело разносную или мелкую торговлю.
Кроме того, иудеи могли еще заниматься ремеслами, не требовавшими большого искусства и изящества. Где иудеи жили многочисленными поселениями, там уже своеобразие их обычаев и обрядов вызывало потребность в некоторых ремесленниках из среды единоверцев. Когда мы читаем, что из восьми миллионов египетского населения один миллион были иудеями, то трудно себе представить, что все они жили торговлей. И действительно, в Александрии упоминаются отрасли промышленности, в которых были заняты иудеи. О других городах также сообщается, что в них жили иудейские ремесленники.
В некоторых городах, особенно в Риме, должно было быть много иудейских рабов, а следовательно, и вольноотпущенников. Их неудачные восстания и попытки к бунту всегда доставляли новых военнопленных, которых продавали в рабство.
Из всех этих классов, стоявших уже очень близко к пролетариату, образовался осадок люмпен-пролетариата, который местами был довольно многочислен. Так, например, среди римских пролетариев иудейские нищие особенно бросались в глаза. Марциал в одной сатире описывает уличную жизнь столицы. Среди ремесленников, работающих на улице, процессии жрецов, среди фигляров и разносчиков он упоминает и об иудейском мальчике, которого мать выгнала просить милостыню. Ювенал в третьей сатире говорит об эперийской роще, «отданной теперь в аренду иудеям, все имущество которых состоит из корзины и вязанки сена. Каждое дерево должно нам теперь доставлять прибыль. Лесом овладели нищие, и музы оттуда изгнаны».
Конечно, это свидетельство относится ко времени после разрушения Иерусалима, к царствованию Домициана, который изгнал иудеев из Рима и позволил им за поголовную подать жить в этой роще. Все же это доказывает наличность большого числа иудейских нищих в Риме. «Тунеядцы» [46] были уже и тогда заметным явлением в иудействе.
Люмпен-пролетарии представляли, конечно, очень подвижный элемент.
Но главной целью странствований иудейских «тунеядцев» был, наверное, Иерусалим. Там они чувствовали себя дома, там им нечего было бояться, что враждебное им невежественное население будет гнать и презирать их. Там собирались также большими массами со всех концов мира состоятельные паломники, и там же религиозное чувство последних было особенно напряжено, а следовательно, больше всего процветала благотворительность.
46
Намек на слова Бюлова. В своем известном ответе на запрос в рейхстаге по поводу высылки русских студентов из Берлина он сказал, что все эти «Зильберфарбы и Мандельштамы» являются «Schnorrer und Verschworer».