Происшествие
Шрифт:
Хозяин с гарсоном бросились к дверям.
Джемшир тяжело нагнулся и поднял барахтавшегося на полу Решида. «Ни грамма мяса, — подумал Джемшир. — Охапка костей».
Джемшир понес его к двери. Извозчик уже ждал. Джемшир уложил Решида на сиденье и сел рядом.
— Рассчитаемся завтра! — бросил он хозяину.
Тот согнулся в низком поклоне.
— Куда едем, Джемшир-ага? — спросил извозчик.
— Давай гони прямо!
Остановились на узенькой грязной улочке, петлявшей среди потемневших от времени деревянных домов где-то на самой окраине
Жена Решида приникла к окну, увидев на улице коляску с откидным верхом: никто в их квартале не мог позволить себе такой роскоши — ездить в коляске. Она пригляделась. Не помня себя, женщина бросилась к двери и оттуда к калитке. Джемшир держал на руках ее мужа, бездыханного, с закрытыми глазами. Женщина подняла крик.
— Чего орешь? — прикрикнул на нее Джемшир. — Ничего страшного! Дай-ка пройти.
Но женщина даже не слышала его и продолжала голосить. Со всего двора собирались соседи. Она топталась перед Джемширом, воздевала руки к небу, хваталась за голову и причитала, не отрывая глаз от Решида.
Вошли в комнату. Джемшир опустил Решида на расстеленный на полу миндер, положил на спину. Тот храпел.
— Что с ним, что? — женщина умоляюще сложила руки.
— Да ничего особенного. Хватил малость лишнего… — усмехнулся Джемшир.
Женщину не удовлетворил такой ответ. Она опустилась на колени рядом с Решидом и, боясь дотронуться до него, только причитала. Потом ее взгляд упал на дверь. Там столпился весь двор от мала до велика. Она бросилась к двери и с отвращением захлопнула ее.
Сначала там, за дверью, молчали. Но потом кто-то спросил:
— Что, дядюшку Решида пырнули ножом?
— Да нет, — ответил другой голос. — Он цел-целехонек…
— Если бы ножом, кровь была бы… — объяснил кто-то.
— Ну, а чего же он, будто отошел?..
— Обморок, значит…
Жена Решида снова кинулась к двери, распахнула ее и вытолкала во двор всех до одного.
Она знала со слов Решида, что племянник богатого, очень богатого помещика случайно увидел дочь Джемшира и влюбился в нее. Решид был полон непреодолимого желания устроить счастье этой пары и в разговорах с женой мечтательно оценивал все выгоды такого брака лично для него, Решида. А в том, что брак состоится, он и не сомневался.
«Или парень попросит руки девушки, — как-то заявил он, — или можешь сказать: пустой ты человек, Решид, никуда не годный…»
Но сказать такое у нее не повернулся бы язык. Ее вера в Решида была безгранична. Решид не мог ошибаться. Если Решид говорил: будет так, то не могло быть иначе. Таких людей, как ее Решид, больше не было.
Они грезили имением, в которое Гюллю, дочь Джемшира, войдет невестой.
Они, конечно, разбогатеют и, может быть, переселятся жить в имение. Они даже не сомневались, что так и будет. Они были уверены, что Джемшир не обойдется без Решида. Признается в этом сам Джемшир или нет — без Решида он не сможет, они-то знали.
«Так, Решид, так, да буду я твоей жертвой…» — согласно кивала женщина его рассказам. А однажды застенчиво спросила:
— У них в имении ягненочек найдется?
В раздражении Решид только выругался. Он ей о золотых горах, а она о ягненочке. Да сколько хочешь — ягнят, овец,
Женщина вздохнула. И если бы Решид не пристыдил ее вот так за ее глупый вопрос, она сейчас порасспросила бы Джемшира… И о ягненке тоже… Но ей было неловко. Кто знает, какой он, Джемшир. А вдруг он скажет: «Ишь как обрадовалась, баба. Еще и реки не видно, а она засучивает шаровары».
Неожиданно для себя она все-таки спросила:
— Это, верно, ага?.. А нас-то вы возьмете с собой в имение? Против ожидания он ответил вежливо. «А как же!» — сказал он.
— Решид говорит, что в имении полно ягнят…
— Правильно говорит, — подтвердил Джемшир. — Где полно овец — там и ягнят хватит…
Снаружи послышался голос извозчика:
— Подождем вас еще, эфенди?
Джемшир и забыл, что оставил в переулке фаэтон. Он поднялся. Встала и женщина.
— Что же ты даже кофейку нашего не попил, Джемшир-ага!
— Да умножатся ваши блага, мы ведь не чужие. Счастливо оставаться…
— До свидания, счастливого пути.
Проводив Джемшира до ворот, она вернулась, но в комнату не пошла. Она прислонилась к косяку двери и уставилась невидящим взглядом на соседский дворик. Неужели и вправду жизнь одарит ее благословенным покоем и заботой о милых ягнятах. Кто знает, сколько их пасется в имении Музафер-бея? Конечно, там не сыскать ягненочка, какого она лишилась в прошлом году… Тот был особенный. А может, и сыщется, кто скажет…
От нужника со старой мешковиной на месте дверки ковыляла старуха. И жена Решида, в глаза не видавшая своей матери, подумала, что, будь та сейчас жива, она была бы, наверно, вот такой же старушкой. Женщина тяжело вздохнула. Если бы у нее, как у других, была старушка мать! Маленькая, сгорбленная, она звала бы ее «доченька», «дитя мое»! Этого было бы достаточно.
Женщина стояла, прислонившись к косяку двери, и блаженно улыбалась. Мысли унесли ее в родные края, в родную деревню, которую она из года в год пыталась себе представить… очень большую деревню, утопающую в виноградниках и садах. Интересно, остался там кто-нибудь из близких? Вот переедут они с Решидом в один прекрасный день в имение, станут богатыми, и однажды Решид скажет: «А ну-ка, жена, собирайся, отвезу-ка я тебя на родину!» И они отправятся в деревню. Она отыскала бы своих родственников. Например, брата… Почему у нее не может быть брата? Она попробовала его представить: плотный такой, сильный парень, молодец молодцом… Постепенно стало проясняться и лицо. У него оказалось лицо Джемшира, в точности его лицо…
«О аллах, спаси и помилуй!..» — пробормотала она в испуге и отогнала от себя это видение.
По одной, по две к дому собирались соседки, уже давно заметившие в дверях неподвижную фигуру жены цирюльника Решида. Они остановились поодаль и вполголоса обменивались догадками. Всех интересовало, что случилось с Решидом. Заболел или подрался? От тощего Решида всего можно ожидать. Неужели хитрый, как лиса, Решид, всегда выходивший сухим из воды, на этот раз попал в ловушку?
— Что случилось с Решидом-эфенди, сестрица? — спросила наконец самая решительная из соседок.