Происшествие
Шрифт:
— Револьвер с тобой?
— А как же!
— Дай поглядеть…
Хамза обвел глазами шашлычную.
— Стоит ли? — спросил он с опаской.
— А ты под столом…
Хамза снова оглядел шашлычную, вынул из бокового кармана маленький револьвер и протянул под столом Решиду.
Решид взял револьвер, повертел в руках и пришел в восторг.
— Сделаешь, как я скажу? — серьезно спросил он.
— Ручаюсь! Да ты расскажи сначала, что делать-то.
— Я уже со своей душой простился, Хамза. Достаточно пожил,
Широким пьяным жестом Хамза смахнул со стола посуду. Зазвенело битое стекло.
Посетители обернулись в их сторону.
Хамза понизил голос:
— Я сам. Понял? Я не напрасно взял этот револьвер, дядюшка Решид. Я тебя спросил про несовершеннолетних,! так? А зачем, ты понял? И не можешь ты понять. Мне лет мало, а ума в голове достаточно. Сам же сказал, что такого, как я, поискать. Кто я? Простой рабочий, пустое место. А она кто? Такого большого эфенди жена! Значит, стою я этого?
— Верно.
— Дошло теперь?
— Дошло.
Хамза принялся вдохновенно доказывать, что честь сестры — его честь и что он не успокоится, пока не отомстит обидчику.
Решид понял, что наступило самое время загонять птицу в силки.
— А если так — действуй по-умному, — отрубил он. — Отец тебе в этом деле не учитель. Сам должен понять. Или делай что нужно, или давай револьвер мне!
Хамза вскочил.
— Рассчитывайся. Жди новостей. Я пошел. А впрочем, подожди, подожди, дядюшка Решид!
Осоловевшими глазами Хамза оглядел стойку и крикнул хозяину:
— Счет!
Цирюльник Решид делал вид, что намерен расплатиться сам, Хамза уговаривал позволить ему считать цирюльника своим гостем.
— Дядюшка Решид, дозволь мне, — просил он.
Они для виду препирались, хотя ни один не спешил расплатиться.
— Мы еще живы, племянничек, — нарочито пьяным голосом пробормотал Решид. — И в нашем кармане найдется несколько курушей заплатить за то, что съел и выпил человек, севший за наш стол…
Он вынул из внутреннего кармана сотенную, полученную от Джемшира, и швырнул на стол. Решид был уверен, что деньги вернутся к нему. Так и произошло. Хамза сгреб сотенную и сунул Решиду.
— Прошу тебя, дядюшка Решид! Я же не для того, чтобы обидеть тебя… Клянусь аллахом. Доставь мне удовольствие!
— А раз так, отдай эту сотенную шашлычнику.
Он твердо знал, что Хамза из гордости не согласится.
— Убери-ка деньги в карман! — крикнул Хамза. — Ты пьян, дядюшка, пошли домой.
Продолжая притворяться пьяным, Решид уцепился за Хамзу и, убедившись, что тот сунул деньги ему в карман, успокоился. Шатаясь, они вышли из шашлычной. Решид дал усадить себя в пролетку.
Моросил дождь. Мелкий, холодный и нудный.
Решид был доволен вечером. Уверенный, что парень
А что Хамзе придется посидеть в тюрьме — ну что ж… Сын он ему, что ли?
Пролетка остановилась. Решид, продолжая притворяться пьяным, сполз на мостовую. Хамза расплатился с извозчиком, подхватил Решида под мышки и понес его перед собой.
«Решительный старик, — улыбнулся Хамза. — Ишь ты, или, говорит, делай что нужно, или давай револьвер!»
Он убьет этого смазчика прямо у ворот фабрики. Сам пойдет в полицию и скажет: «Я защищал свою честь, возьмите мой револьвер». Пусть все в округе скиснут от зависти. «Я защищал свою честь», — скажет он.
Нет, он не ударит лицом в грязь перед шестидесятилетним стариком.
Он остановился у двери, поставил Решида на ноги.
Света в доме не было. Спят, что ли?
Хамза постучал в дверь. Ему не ответили. Он снова постучал, громче.
Цирюльник знал, что жены нет дома, что она у Джемшира — сам же послал ее туда, но вида не подал.
Наконец Хамза, потеряв терпение, потряс Решида за плечо.
— М-м? — еле слышно выдавил Решид.
— Тетушки нет дома, что ли?
— Не знаю.
— А где же она? Может, у наших?
С тех пор как Гюллю с помощью полиции вернули домой, жена Решида приходила ежедневно. Мерием после побоев слегла и все еще не вставала. Решид наказал жене оставаться у них эти дни до вечера и помогать по хозяйству.
— И девчонку на путь истинный наставишь, — учил он, — да кое в чем поможешь им, благое дело совершишь.
Она помогала: убирала в комнате, кипятила чай, готовила обед, а при случае наставляла Гюллю.
Под вечер муж приходил за ней и домой возвращались вместе. А то Решид провожал ее домой, а сам опять шел к Джемширу.
Было около десяти.
Спать-то как хочется… Она зевнула, вытерла ладонью слезы, вздохнула. Эта девчонка расстроила все планы, неразумная. За племянника такого большого человека сватают, а она упирается. Госпожой бы стала, дуреха. Счастье в руки просится, а она… к этому арабу… И что он за человек-то — не известно.
Женщина заглянула в комнату. Все спали. И Джемшир, и Мерием, и девчонка. Она вдруг обозлилась на Решида. Отвел бы ее сначала домой, а потом и закатывался к своему Гиритли.