Проклятье Первородных
Шрифт:
– Сколько еще осталось выходов? – голос высокой фигуры в серебристо-перламутром одеянии выдавал обеспокоенность.
Практически невидимая кристаллическая поверхность была частью огромного кубического сооружения. В верхнем зале в ровном круге стояло двенадцать высоких фигур в светлых серебристо-перламутровых длинных одеяниях. Все следили за действиями двенадцатого, который внешне немного отличался от остальных и носил более темное одеяние.
– Думаю, должно быть еще три прохода, – голос стоящего в темном титановом одеянии был напряжен. – Надо постоянно следить за его передвижениями.
– По правилам вселенского Равновесия у них тоже не может быть доступа на поверхность планеты! – звонкий голос не скрывал негодования.
– Это всем известно, – стоящий в титановом одеянии усмехнулся. – Кто сказал, что Первородные будут играть по правилам?
– И что мы должны делать? Мы не можем нарушать Баланс, но и оставить выходы открытыми нельзя! Как уничтожить остальные проходы? – говорящий явно ждал конкретного ответа от фигуры в темном титановом одеянии.
– Я же сказал. Мы можем только следить за Хранителем, – в голосе фигуры в титановом одеянии появился металлический оттенок. – Только он сможет обнаружить места прохода в бездну Энерона. Будем делать то, что сделали сейчас. После обнаружения места будем запечатывать проход.
– Что еще мы можем сделать? Пожаловаться правлению Иерархии сил Света? Вызывать Властителей в виде подкрепления? – в голосе говорящего в титановом одеянии послышался скрытый сарказм. – Изгнанные из Иерархии давно ни перед кем не отвечают, что еще мы можем сделать?
Вопросы повисли в воздухе, потому что все стоящие прекрасно знали историю создания черной бездны Энерона и появления Первородных.
Кристаллическое сооружение мгновенно взметнулось вертикально вверх и растворилось в космическом пространстве, за секунды преодолевая тысячи километров. В темном небе не осталось даже точки. Скалистая поверхность, оставшаяся после раскола, поглотившего Проклятые горы, никак не ассоциировалась с уничтоженной тотальной опасностью всему живому.
Глава 15. Первое видение
– Я не могу разобрать, что вижу, – приглушенный голос Клеона, лежащего с закрытыми глазами на кушетке, прерывается только стучащим звуком монитора, к которому от головы ведут провода датчиков – слишком темно.
– Давай вернемся немного назад. Что находится перед тобой?
Уравновешенный голос доктора психологии Монморанси, теплые тона комнаты, в которой проходил сеанс – все настраивает на спокойный лад.
– Черные скалы. Проклятые горы. Название гор так переводится. – Голос немного напряженный. – Экспедиция. В горах небольшая деревня, из которой пропали две девочки. Я пошел один к черным скалам, чтобы посмотреть. Господи, какие высокие скалы! И почему они стоят ровным кругом?
Известный профессор антропологии с мировым именем, имеющий десятки самых престижных наград. Блестящий молодой ученый, на которого возлагались огромные надежды. Способный совместить достижения антропологии и современной генетики; единственный, сумевший составить генетическую карту всех исчезнувших и живущих народов на планете.
Легендарный мозг и нечеловечески высокий коэффициент интеллекта.
Профессор
Вот только у него не было другого выхода. Либо полное отсутствие сна, непереносимые кошмары, бредовые галлюцинации и сильнейшие препараты в психиатрической лечебнице. Либо малейшая надежда, что сеансы психолога вытащат обратно из мрачного подсознания сильный и светлый разум.
– Почему ты один идешь к горам? Остальные члены экспедиции не пошли с тобой? – голос психолога максимально приглушенный и ровный, без эмоций.
Все стандартно. На дорогом диване, покрытом бежевой накидкой, лежит с закрытыми глазами Клеон. Комната большая, уютная. Легко можно заметить достаточно дорогие предметы интерьера и мебели.
– Проводник и местные рабочие отказались идти, – голос по-прежнему напряжен, и доктор внимательно следит за ритмом мозговых волн на мониторе. – Испуганы. Все очень испуганы. Местные жители в ужасе. Все разбежались.
– Почему все так напуганы?
Доктор Монморанси сидит поодаль в кресле. На столе включенный диктофон, в руках блокнот, в котором доктор делает записи.
– Местные легенды. Все до ужаса боятся идти к Проклятым горам.
– Почему ты решил идти туда один? – Монморанси ровным тоном задает уточняющие вопросы, чтобы направить поток воспоминаний в нужное русло.
– Я должен. Я и организовал экспедицию. В горах пропали девочки. Две двенадцатилетние девочки. Я должен все сам посмотреть и проверить, – короткие фразы и немного участившееся дыхание.
– Хорошо, что ты видишь сейчас?
– Я подхожу к странному скоплению черных скал, – голос Клеона сдавлен и не похож на обычный. – Стометровые, черные, и очень гладкие. Никогда не думал, что увижу еще раз зеркальные базальтовые блоки.
– Что значит еще раз? Ты подобное уже где-то видел? – голос Монморанси не выдает никаких эмоций и звучит успокаивающе.
– Да, – ответ звучит минуты через две, даже в бессознательном состоянии мозг чему-то сопротивляется. – Скалы точно такие же, как у Темного озера.
Клеон пришел к доктору психологии Монморанси, истощенный и измученный. Доктора он знал очень давно, когда еще учился в колледже. Когда Клеон вернулся в свой родной город после экспедиции по всем четырем местам, в течение двух месяцев ни один доктор не смог ему помочь.
Клеон просыпался от диких криков посреди ночи, и ничего не мог вспомнить. Внимание врачей привлекли не только сны.
Состояние Клеона после пробуждения вызывало много вопросов, на которые даже приехавшие из столицы доктора не смогли найти ответов.
Кроме бешенного пульса и прыгающих мозговых ритмов, удивление вызывало кататоническое состояние, в которое впадал Клеон.
Нестандартные симптомы не позволяли поставить какой-либо диагноз.
Безумный, бегающий взгляд, пропажа голоса на два-три дня, практически полный паралич всего тела. Пугали анализы. Давление падало до самых низких пороговых значений. Гемоглобин показывал максимально низкие возможные значения. Уровень лейкоцитов в крови, наоборот, становился невероятно высоким, выше, чем у людей с последней стадией рака крови.