Проклятье Первородных
Шрифт:
– Как треугольники могут иметь все острые углы? Как прямые линии в параллелепипедах пересекаются? – скорость речи ускоряется и голос Клеона становится все громче. – Все движется. Быстро. Очень быстро. Тысячи фигур смешиваются и распадаются заново. Не может такого быть!
– Клеон, постарайся успокоиться. Опиши круглый предмет, который стоит прямо перед тобой, – большой стаж психолога позволяет доктору Монморанси сохранять нейтральный тон.
Сеанс выходит из-под контроля. Доктор Монморанси удивленно смотрит на показатели монитора. Каким-то образом вместо получения электрических воздействий
Доктор Монморанси впервые не может принять профессионально правильное решение. Показатели датчиков показывают слишком высокий уровень опасности для мозга пациента. Клеон напряжен настолько, что любое промедление может грозить полным разрушением нейронных клеток.
Почему она не может прервать сеанс?
Как опытный психолог может оказаться под гипнозом?
Невозможно. И самой себе доктор никогда потом не признается, что во время сеанса какое-то время просто не могла пошевелиться.
Монморанси продолжает чисто автоматически смотреть на датчики. Ошибки быть не может. Мозговые импульсы исходят от мозга Клеона, который невероятным образом оказался сильнее электрических импульсов аппарата.
Клеон уже не слышит голос и не отвечает на вопросы. Однако продолжает быстро говорить, и сказанное почти не отличается от бреда сумасшедшего.
– Господи, да оно живое! – голос становится громче, уже ни с чем нельзя перепутать прорывающийся ужас. – Огромный столб серого дыма, очень плотный. Ядовитый газ. Внутри тысячи фигур связаны лопающимися вытянутыми пузырьками. Бесформенные. Резко меняющие форму. Пузырьки лопаются. Черная слизь. Все осколки перемешиваются с черной жижей.
– Откуда такой резкий свет? Как черный свет может светить? И почему он настолько яркий? Невозможно смотреть. Режет глаза.
– Фигуры меняют форму постоянно. Извращенная мутация. Такого просто не может быть. Все перемешивается, закручивается и ускоряется, – голос Клеона срывается. – Скорость неимоверная. Мелькает. Невозможно уследить.
Доктор Монморанси старается вставить в бессвязную речь Клеона успокаивающие фразы, но не успевает.
– Что за звук? – резкий голос Клеона падает до жуткого шепота. –Поверхность вибрирует. Дикий рев идет откуда-то снизу. Господи, сколько же их там должно быть? Глубоко. Очень глубоко. Несколько километров. Невозможно слушать. Вой. Хриплый вой. Закладывает уши.
– Кто очень глубоко, Клеон? – все-таки успевает сказать доктор. – Постарайся успокоиться. Ты слышишь звук? Опиши, какой он.
– Движение не беспорядочное, – Клеон явно не слышит психолога и продолжает говорить, ускоряя темп. – Тысячи бесформенных осколков меняются в строго заданном порядке. Разные алгоритмы. Складываются в комбинации, открывая проход. Господи! Движение и открывает проход…
– Свет усиливается, черный свет идет снизу, освещает все вокруг на десятки метров. Звук сильнее, намного сильнее. – В голосе Клеона все четче прорезается паника и нечто такое, что доктор никогда раньше не слышала.
Клеон замолкает, и доктор Монморанси с тревогой смотрит на показатели.
– Шепот… ледяной, – коротко произносит Клеон словно не своим глухим голосом. – Он зовет меня. Именно меня. Я должен спуститься вниз.
Возникает долгая пауза, и доктор Монморанси пытается принять решение – продолжить или закончить сеанс. Она уже понимает, что в поездке с Клеоном произошло нечто страшное и пропустить событие в сознание мозг не может.
– Как будто лестница, только все движется, – глухой голос Клеона становится пугающим. – Никаких законов геометрии или физики. Невозможно проследить. Лестница идет вниз, вверх, вбок, по диагонали. Одновременно. Тысячи осколков, сливающихся между собой. Да что же это такое?
– Клеон, ты спускаешься вниз по лестнице? – доктор все же принимает решение добраться до самой сути травмирующего события.
Клеон замолкает, и доктор Монморанси пролистывает свои заметки, которые все это время делала в блокноте. Пометки стандартные. Что еще мог написать психолог? Разве психологи могут поверить в нечто нереальное?
«Окруженный непроходимыми черными скалами – травмирующий опыт? Пытается выбраться из давящих правил и норм?».
«Колодец пугает, травмирующее событие. Что-то случилось в поездке?».
«Боится спускаться вниз, не может снова пережить ужасный опыт. Боится вспомнить. Создает нереальные образы, чтобы заглушить боль».
И еще десятки фраз в подобном стиле.
К счастью, доктор Монморанси верит только в науку и не принимает на веру нечто сверхъестественное. Огромное облегчение. Именно попытка свести первородный ужас к заученным психологическим штампам и спасает рассудок от истинной картины черной бездны, в которой оказался Клеон.
– Невероятно глубоко, – Клеон ни на что уже не реагирует и не слышит голоса доктора. – Звук все громче. Господи, сохрани и помилуй, кто же способен издавать подобные звуки? Хриплый, лающий вой. Сколько же их там?
– Ускорение движение. Так проход работает, – несмотря на прорывающийся ужас мозг продолжает все анализировать. – Когда все закручивается на дикой скорости, можно попасть вниз. Лестница ведет все ниже, рев все громче. Это невозможно слышать. Все время вниз. Вокруг черные гладкие стены. Кажутся гладкими. Тысячи осколков постоянно сливаются и рассыпаются. Как в сломанном калейдоскопе. Вонь. Ужасная вонь все сильнее.
– Черный свет все ярче. Да как такое может быть? Темнота режет глаза базальтовым блеском. – Темп речи Клеона ускоряется до предельного.
– Как глубоко. Вниз несколько километров. Странно. На стенах знаки, – голос немного успокаивается. – Не могу разобрать. Неизвестные символы. Складываются из лопающихся вытянутых пузырьков. Черная слизь выступает на зеркальных стенах и блестит. Золотом. Черным золотом. Как такое возможно? Откуда на такой глубине жидкое золото в стенах? Вся поверхность сверху донизу покрыта перекрученными знаками. Не знаю таких символов.