Проклятие десятой могилы
Шрифт:
— Согласна. Вы больше ничего не заметили? Может быть, мисс Адамс выглядела как-то потрепано, словно на нее напали?
— Даже не знаю. Честно говоря, близко мы с ней не знакомы. Но теперь, когда вы об этом сказали, я начинаю думать, что на нее и правда могли напасть.
— Почему?
— У нее на юбке была кровь. Совсем чуть-чуть. Как будто она пыталась стереть упавшую каплю.
— Понятно. — Я покрутилась в поисках камер видеонаблюдения. — Почему вы раньше не рассказали об
— Я же была в отпуске, только что вернулась. Понятия не имела, что произошло с мисс Адамс, пока не пришла сегодня на работу. А потом сразу поняла, что должна с кем-то поговорить.
— Большое спасибо. — Я пожала ей руку. — Можно вам позвонить, если у меня появятся вопросы?
— Конечно! — просияла Кэти. — Помогу, чем смогу.
— Вот моя визитка. Звоните, если что-нибудь вспомните.
— Вы частный детектив?
— Так точно.
— Класс! Хотела бы я быть частным сыщиком.
Доверие к Кэти таяло с каждой секундой. Она из любителей помогать. Точнее из тех, кто ради внимания навязывает свою помощь, даже если никто не просил. И все же информация, которую она мне дала, вполне могла помочь в расследовании.
Выходя из больницы, я набрала Паркера.
— Мне нужны записи с камер, сделанные вечером девятнадцатого числа.
— С какого этажа?
— Со всех. На юбке Эмери видели кровь, а сама она плакала, закрывшись в лаборатории. Найдите эту юбку. Если на Эмери напали, то все будет на записи.
Глава 22
Решения я принимаю, как белка,
которая перебегает дорогу.
Перед тем как опросить медсестру-героиню из детского дома, я заехала в «Кофейный спутник» и дозаправилась. Осталось только придумать, зачем я суюсь в детдом.
— Ты можешь якобы искать ребенка для усыновления, — предложила Куки.
— Холодно. Да и вряд ли усыновление начинается с личных визитов.
— Тогда прикинься филантропом, который ищет, куда пожертвовать деньжат.
— Тут совсем мороз.
— Ну пардон. Так-так, а может, будешь репортером, который хочет написать о медсестре огромную статью?
Я задумалась.
— А вот это может и прокатить. Раньше о ней писали тонны статей.
— Кстати, никаких упоминаний о болезнях я не нашла. Она никогда не была замужем, и у нее нет своих детей.
— Ясненько. Спасибо, Кук. Позвоню, если узнаю что-нибудь интересное.
— Будь осторожна.
Выйдя из Развалюхи, я первым делом направилась в кабинет администрации, чтобы отметиться и узнать, работает ли сегодня медсестра, она же Флоренс Риццо. По поводу репортера пришлось
— Консультант полиции. У мисс Риццо может быть информация по делу, над которым я сейчас работаю.
Технически, я не солгала. Правда, в моих словах подразумевалось, будто к упомянутому делу меня привлекла полиция, но ведь напрямую я этого не говорила.
Похоже, женщину за столом удивить было невозможно.
— Дальше по коридору и направо.
Что ж, это было легко.
— Спасибо.
Итак, мне оставалось лишь считать медсестру, так сказать, с чистого листа до того, как я заикнусь о череде смертей. Девочка лет шестнадцати с темной кожей и большими экзотическими глазами цвета дымчатого стекла сказала, что медсестра навещает кого-то в медпункте. В ушах так и затрезвонил сигнал тревоги. Еще один заболевший ребенок на руках у мисс Риццо, блин.
Когда она наконец появилась, я встала и протянула руку:
— Здравствуйте. Меня зовут Чарли Дэвидсон. Я консультант полиции. Меня привлекли к делу, которое связано с этим детским домом.
— Господи… — отозвалась медсестра с северо-восточным акцентом. — Прошу вас, присаживайтесь.
Флоренс Риццо оказалась полноватой брюнеткой сорока с чем-то лет. Судя по тому, что находилось на ее столе, она была поклонницей «Ред Булл» и комиксов.
Я села напротив и стала ждать, пока она не приберет бардак на столе.
— У вас в медпункте кто-то лежит?
— Да. Бедные дети! — Сложив комиксы в стопку, она постучала ими по столешнице, чтобы стопка стала ровнее, и засунула в ящик. — Грипп. Вы ведь в курсе, что сейчас эпидемия?
— Да. Похоже, все хуже, чем в прошлом году.
— Мне тоже так кажется. От этой напасти никто не застрахован. Черт бы побрал эти простуды! Итак, чем я могу помочь?
Ничего необычного от мисс Риццо я не ощущала, но ведь все только началось.
— В последние годы здесь произошло несколько смертей. Меня наняли разобраться, что к чему.
— Боже правый! — ахнула медсестра, но вместо беспокойства или удивления я ощутила, что она охотно станет сотрудничать.
К сожалению, именно такую реакцию и дают люди с Мюнхгаузеном «от третьего лица». Они жаждут внимания. Жаждут, чтобы в них увидели героев или доведенных до отчаяния жертв. Все ради того, чтобы оказаться в свете софитов. Но что еще хуже — они не понимают, что причиняют вред, а значит, считать с них чувство вины практически невозможно.
— В «Теплом пристанище» действительно было несколько несчастных случаев, и всем им даны объяснения в наших отчетах.