Проклятие рода

Шкваров Алексей Геннадьевич

– Да! – Кивнул юноша. – Мой отец успел меня научить. Да и первые годы моей жизни прошли в Новгороде. – О матерях Бенгт решил ничего не говорить.

– Это похвально. – Кивнул головой купец и протянул руку. – Фикке Хельмих из славного города Ревеля. Буду рад вам помочь. – Друзья поочередно обменялись с ним рукопожатием. – Эй, - купец окликнул слугу, - принеси-ка нам всем пива.

Сделав по нескольку глотков, они хотели было продолжить беседу, но тут купца отвлек фурман, встретившийся друзьям на улице и подсказавший к кому надо обратиться.

–

Господин Хельмих! – Возница подошел к столу, почтительно снял шляпу и поклонился купцу.

– А-а, Яан! – Кивнул ему Фикке. – С чем прибыл? – Судя по всему, фурман работал на Хельмиха.

– Письмо от Юскюллей с мызы Вигала. – Возница протянул ему бумагу.

– Так, посмотрим, что они хотят. – Купец развернул письмо и стал читать вслух. – Голландское льняное полотно, перец, сахар, изюм, имбирь, бумагу, рейнское вино, рис, семена петрушки, лук, красную тафту, синее геттингенское сукно, скипидар, серу и мускат.

– На словах просили передать, что к зиме им потребуется половина лисфунта сушеной трески, две тысячи окуней и столько же крупной салаки. – Добавил фурман, переминавшийся с ноги на ногу рядом со столом. Присесть ему Хельмих не предложил.

– Хорошо! – Покачал головой купец. – Я распоряжусь по поводу заказа господ Юскюллей. А ты ступай на склад и загружайся. – Хельмих убрал письмо из Вигалы в карман камзола, вместо него выудил еще одну бумагу и зачитал ее. – Отвезешь господину Маркусу фан дем Берге на мызу Сагади 30 малых локтей полотна, шерстяную ткань, одного соленого лосося, восемь штофов вина, пять лисфунтов конопли, сургуч, пергамент, 6 маркфунтов солода, камфору и одну голландскую шляпу. Затем отправишься в Ревель, загрузишь гвозди и развезешь их по епископским мызам в Кивилоо и Поркуни.

– Получить бы расчет… - Несмотря на внешнюю суровость и невозмутимость фурмана прозвучало заискивающе.

– Конечно. – Согласился купец. – Все как обычно. Часть получишь у приказчика, остальное в Ревеле.

– А что на зиму?

– Будем возить соль в Дерпт.

– Условия прежние?

– Надеюсь. Семь кюлиметов с саней в Ревеле и еще по три шиллинга в Дерпте.

– Прошлую зиму было по шесть. – Не унимался фурман, продолжая почтительно, но одновременно настойчиво выклянчивать свой барыш у купца.

– Ступай, Яан! – Раздраженно бросил ему Фикке. – Цена определяется продажей. Не могу же я торговать себе в убыток!

Фурман нахлобучил шапку на голову и покинул трактир, что-то бурча себе под нос.

– Вечно не довольны! Одним словом, «не немцы». – Фикке злобно посмотрел вслед вознице.

– Не немцы? – Бенгт удивился тому, как назвал фурмана купец.

– Так мы их называем.

– То-то я не понял язык, на котором они разговаривают между собой.

– Приходится знать, молодой человек. – Фикке всплеснул руками.
– Разве я должен им объяснять, что продаем в Московию английское полотно за талер, а сами покупаем на пятую часть дороже! Слава Господу, медь, железо и свинец по-прежнему в цене,

оттого урон возмещается.

– А что покупаете? – Осторожно спросил Бенгт. Ему было все равно, но разговор следовало поддерживать. Как-никак, но он представился купцом.

– У московитов? Воск и новгородскую норку. Но надо держать с ними глаз востро. – Назидательно сказал Фикке. – И камни утопят, и негодные шкурки норовят подсунуть.

– Так ты возьмешь нас с собой? – Неожиданно вмешался Болдырь.

Купец понял русскую речь. Усмехнулся. Ответил тоже по-русски:

– Доставка одного пуда обходится мне летом в пять копеек. С вас… - он глянул, что взвесил, - за десять пудов пятьдесят копеек.

– Держи! – Казак подкинул вверх монету, так чтобы Хельмиху было сподручно ее поймать.

– Это много!
– Спокойно произнес купец, сжав кулак. Он еще в полете определил золотой венецианский цехин. – Что ты еще хочешь за это?

– Догадливый! – Похвалил его Болдырь. На лице Фикке не дрогнул ни один мускул. Он терпеливо ждал какие дополнительные услуги с него потребуют за столь высокую плату. Казак неторопливо осмотрелся по сторонам, и, убедившись, что никто их не подслушивает, обронил, словно невзначай. – Не гоже нам с московскими дьяками встречаться…

Купец согласно мотнул головой.

– Сперва, как мои люди поедете, после переоденетесь, в Новгороде с толпой смешаетесь, и знать вас не знаю.

– А мы тебя! – Подхватил Болдырь.

– По рукам! – Купец поднял вверх кружку с пивом.

– По рукам! – Друзья взялись за свои кружки, глухой стук глиняной посуды обозначил подтверждение достигнутой договоренности.

Утром на московской стороне заминка вышла.

– Больно много нагрузил! – Изрек воевода, заросший почти до самых глаз черной густой бородой. Он самолично осматривал обоз Хельмута Фикке.

– Много? – Изумился купец. – Как обычно!

– Нет! – Отрезал московит. – Раз, два, три… - воевода водил пальцем, пересчитывая повозки. … - десять. Найми еще пять и перегрузи на них.

– Помилуй Бог, воевода… это ж в полтора раза дороже станет! Сплошное разорение! Ваш великий князь всячески поддерживает торговлю…

– Наш великий князь больно молод еще. Не нравится? – Воевода зыркнул глазом. – Тогда поворачивай оглобли!

Стоявшие неподалеку ратники придвинулись ближе.

Фикке заторопился:

– Да, да, согласен. – Мелко затряс головой. – Получите еще пять алтын за телеги. А это вот… - Наклонился к уху воеводы, прошептал что-то и сунул в руку. Тот кивнул довольно и распорядился выделить нескольких конных для охраны. Не зря! Уже уходя, кинул, уцепив тяжелым взглядом Бенгта и Болдыря:

– А эти с тобой?

– Со мной. Приказчики мои. – Пояснил купец.

– Рожи у них не торговые… особенно у этого, - ткнул пальцем в казака, - вылитый варнак.

– Так заодно и охраняют. Не знал, что щедрость вашей милости будет так велика и даст мне ратников. Дороги не безопасны.