Проклятие рода

Шкваров Алексей Геннадьевич

– Зачем? – Не понял Бенгт.

– От напастей. Имя твое, что от Святого Победоносца, тайно хранить нас будет, а прозвище - явно.

– И как же звать меня будут? Думал уже?

– Думал, думал, да придумал. Кудеяром наречем тебя, по-татарски «любимый Богом» значит.

– А почему по-татарски? – Не понял Бенгт.

– По вере – враги мы с ними, но уважаем. В родстве как-никак со степняками.

– Кудеяр… - Бенгт удивленно покачал головой. – Ну, пусть будет Кудеяр.

Еще три дня и корабль шел вдоль пологих отмелей, огражденных частоколом сосен, в полосе яркого голубого

неба, прорезавшего густую пузырившуюся квашню нависших облаков. Прямо по курсу вспыхнула радуга, упершись одним концом в берег, другим исчезая в небесной стряпне. По левую руку оставалась грусть разлуки, с правого борта, наползал туман неизвестности, цеплявшийся за верхушки деревьев.

Корабль вдруг резко повернул, и волны принялись сносить его прямо на берег, но песчаные косы расступились, открыли устье Наровы. Еще каких-то полчаса и усталый форштевень легко взрезал речную гладь. Берега обрастали кручами, изгиб, другой, и над лесом выросли башни крепостей – слева толстостенные, приземистые русского Ивангорода, справа - высокомерный, недоступный нарвский Герман. С последним маневром открылись мост, по которому взад-вперед двигались телеги. Около десятка судов застыли посередине реки, между ними и берегами сновали лодки, на пристанях виднелись какие-то люди. Бенгт вспомнил обещание шкипера и поднялся на мостик. Времени оставалось мало, предстояла швартовка и разгрузка товаров.

– Кто это? – Спросил юноша, показав рукой на различные группы людей, собравшихся на пристанях. Все они весьма отличались друг от друга своим внешним видом.

– Вон те, - откликнулся капитан, - с выбритыми рожами, голландцы, усатые, в широкополых шляпах, англичане, те, что с бородой, как у меня или шведы или готландцы, остальные – немцы, а может и местные. – Подумав, добавил.
– Но тоже немцы. А на той стороне, - посмотрел на Ивангород, - с бородой, что лопата, и в долгополых кафтанах, московиты.

– Как нам найти тех, кто повезет товары на ту сторону?

– Идите сразу в трактир «Чайка», неподалеку от пристани, у Малых ворот. Узнаете по вывеске и по множеству повозок, стоящим вокруг. – Капитан махнул рукой, обозначив направление.
– Там всегда собираются купцы с Любека, Ревеля или Готланда. Поспрашиваете, найдете того, кто возьмет вас с собой. – Напутствовал их.

– Вот и Нарва, Болдырь. Что ждет нас впереди? Как мыслишь?

Казак не ответил, привычно прищурился и забормотал:

– Благодарю, Тя Господи, яко же сподобил мя недостойного, продлив лета живота моего…

Трактир отыскали быстро. Вокруг действительно стояло много разнообразных повозок. Возницы – фурманы собрались в кружок и неторопливо обменивались впечатлениями. Бенгт прислушался к разговору, но ничего не понял. Язык, на котором говорили возницы, был ему незнаком.

– Простите. – Он обратился к ним по-шведски. – Не подскажете, кто собирается туда? – Юноша мотнул головой, показав на другой берег реки и стены Ивангорода.

Фурманы замолчали, испытующе разглядывая незнакомцев. Пауза затянулась. Возможно, они не понимали его речь.

– Вы не подскажете…? – Бенгт решил повторить свой вопрос, но один из возниц, перебил, ответив все-таки на шведском.

– Куда? В Ивангород?

–

Нет. В Новгород.

– Зайди в трактир, спроси у слуги про господина Хельмиха. Обычно он сидит в углу. – Фурман повернулся спиной и продолжил прерванный разговор с товарищами, вновь перейдя на непонятный язык.

В трактире было многолюдно, но тихо. Почти все столы были заняты, но, в основном, купцы сидели по одиночке. Кто-то закусывал, кто-то просто пил пиво, иные внимательно изучали разложенные на столе бумаги, делая какие-то пометки. Лишь некоторые объединились в пары и что-то тихо обсуждали. Ухо различало отдельные фразы:

– Почем, говорите, локоть?

– Это в талерах или в марках?

– Однако!

Бенгт поймал за локоть пробегавшего мимо слугу.

– Кто здесь господин Хельмих?

Руки слуги были заняты кружками с пивом, поэтому он быстро показал подбородком на интересующую приятелей персону и был тут же отпущен.

Купец, сидел в самом углу заведения, поглощенный поеданием лосиного окорока. Мясо, судя по всему было жестковатым, поэтому он тщательно пережевывал его, закатив глаза к потолку.

– Господин Хельмих? – Бенгт опустился на скамейку напротив и уперся локтями в стол. Болдырь уселся рядом. Скулы купца продолжали свою работу, но острые синие глаза из-под рыжих бровей теперь внимательно изучали незнакомцев. Завершив столь тяжкий труд, господин Хельмих положил полуобглоданную кость на тарелку, затем основательно приложился к большой глиняной кружке с пивом, вытер усы рукавом кафтана и лишь после этого молвил:

– Да! А вы кто такие?

– Я – Бенгт Нильссон, из Стокгольма. Сын купца Свена Нильссона, когда-то торговавшего с Новгородом. Отец давно умер, а я вот решил, наконец, пойти по его стопам. Хочу съездить в Новгород, посмотреть, приценится. Ищу того, кто поможет мне в этом и даст нужные советы. Нам сказали, что вы самый сведущий в этом человек. – Последнюю фразу Бенгт добавил, чтобы польстить купцу. Но господин Хельмих был явно не промах.

– Вы юноша больше похожи на воина, но никак не на купца! – Изрек он и сделал еще несколько глотков пива в ожидании ответа.

– Вы правы, господин Хельмих, - удивился Бенгт проницательности купца, - я служил у короля Густава, но решил оставить ремесло солдата.

– Порой мне кажется, что наша профессия ничуть не менее опасна. – Покачал головой купец. – А ваш спутник? – Он покосился на Болдыря. Казак пока что молча прислушивался к их разговору.

– Он возвращается на родину из турецкого плена и любезно согласился составить мне компанию. – Пояснил Бенгт и добавил по-русски, обращаясь к казаку. – Болдырь, покажи свою бумагу.

Казак охотно достал из-за пазухи пергамент мальтийских рыцарей и протянул Хельмиху. Купец сперва тщательно вытер руки о подол, затем взял документ и погрузился в чтение. Как видно латынь его не смутила. Он внимательно вчитывался, не задавая вопросов, и лишь ознакомившись полностью, поднял глаза, посмотрел на казака, глубоко вздохнул и, возвращая документ, сочувственно произнес:

– Да, довелось тебе хлебнуть… - Но тут же маска безразличия вновь вернулась на его лицо. – Вы знаете язык московитов? – Этот вопрос уже относился к Бенгту.