Проклятие зеленоглазое, или Тьма ее побери!
Шрифт:
Так в этой палате отдыхает наш спятивший профессор? Виновник нового развлечения «найди свободную аудиторию без страшного проклятья»?
– Думаете, сохранят? – недоверчиво повела плечом, исследуя калейдоскоп теней на лице «красавчика Керроу».
Мюблиум столько дел наворотил. И, по словам ассистентки в библиотеке, до сих пор не пришел в себя.
– Слово мастера Рэдхэйвена имеет определенный вес в некоторых кругах…
Почему-то брезгливо подумалось про юбки Ее Величества. В этих самых кругах? А там точно нужны слова?
– …И
Начала подозревать нервный тик. Уж больно странное поведение. Да что такого отец в письме начирикал, плотоядных мошек ему в кровать?!
– Мне не показалось, что ему легко дается взаимодействие с темной стороной, – пробормотала, послушно семеня за широкой спиной.
– Вы что-то видели? – ректор напрягся в плечах и повернул ко мне лицо.
Бледное, измотанное, но все еще скульптурно прекрасное, выточенное по лекалам какого-то неземного божества. Одни синие, в цвет анжарского неба, глаза чего стоили…
– Ничего такого, – пожала плечами. – У него усталый вид. И у вас тоже, сир Керроу.
Рассказывать про липнущий к рукам морок в мои планы не входило, а то диагностикой Граймс не ограничится. Уложит в соседнюю с Мюблиумом палату. И плакали тогда бал, Вейн, платье, тыквенный конкурс и вот это все.
«Что-то» я, конечно, видела. Перед глазами снова встала картина: черная пакость, облизывающая бледного мастера своим любознательным хоботком. Сильнейший маг, валяющийся на полу без сознания. Глаза, из золотых вновь ставшие темно-карими. Жуткое зрелище!
Выглядело так, будто «целительство» в Аквелуке и Рэдхэйвена измотало. И теперь обычные проклятия забирали остатки сил.
К гхаррам! Королевский мастер уже очень большой мальчик и сам разберется со своим здоровьем. Если он что-то откуда-то высасывал (опустим что и откуда), то наверняка знал о последствиях. И был к ним готов.
Я ведь не сиделка – ходить за взрослым мужчиной и морок с него стряхивать, если еще раз в обморок шмякнется? Я вообще вечно страдаю из-за своей жалостливости! Мизаур так и вовсе из меня веревки вьет, делая голубые глаза размером с блюдца и выпрашивая крекеры в три ночи.
– Не волнуйтесь за Даннтиэля, – ректор покосился на меня с усталой усмешкой.
Совсем не так он понял мои эмоции. Ни за кого я не беспокоилась. Ни капельки!
– И не думала волноваться, – нахмурилась сердито.
– Мы учились в Хитанской Академии, за его мастерство я могу поручиться головой. Недостаток трудолюбия Данн компенсировал природным даром и нешуточными амбициями. Там произошел один печальный инцидент. По вине моего товарища и при моем постыдном участии… Не уверен, стоит ли рассказывать.
Теперь уже я напряглась, и не только плечами. Задействовала по большей части свою нижнюю половину. Не люблю чужие секреты! Такие, за знание которых потом приходится расплачиваться.
–
– Боги Эррена…
– Но Даннтиэлю удалось приручить порождение Тьмы и при этом остаться в сознании.
– Приручить исчадие мрака?! – поперхнулась словами.
Так он не прикалывался, когда говорил, что «обычно они ладят»? А я уж было заподозрила в мастере чувство юмора.
– Данну в тот день понадобилось все хладнокровие, какое только может быть в человеке. Вы не видели, мисс Ламберт, как он боролся! – Керроу закатил синие глаза. – Я благодарен ему за спасение. Я в долгу. В отличие от второго мальчишки, на пять лет загремевшего в магический сон, я отделался парой дырок в магрезерве. Но после увиденного ни за что не хотел бы встать у Рэдхэйвена на пути.
Ректор дернул ручку, и дверь распахнулась, являя нам взлохмаченную Хендрик и напряженно сопящего Граймса. Они привычно ругались, стоя по разные стороны столика с инструментами.
Количество «квахаров» в пучке Эльзы увеличилось. Они словно сами выпрыгивали из прически от нервного перевозбуждения.
Сонной мухой по просторному диагностическому кабинету летала незнакомая рыжая целительница. Новенькая ассистентка, совсем молоденькая. Вид у нее был… Ну, как у меня примерно. Словно ее тоже квахар желтоглазый полночи мучил. Но вряд ли сира Рэдхэйвена хватило на нас обеих.
Подбодренная взглядом ректора, я смиренно взобралась на высокую кушетку, скинула с плеча сумку и с шумным вздохом опустила плечи. Сдаюсь.
Керроу подпер собой дверь, чтобы сбежать не вздумала. Но я, признаться, и сюда на подгибающихся ногах еле дотопала: всю дорогу подташнивало от дурных предчувствий. Обратно и вовсе поползу, если переживу диагностику.
Ректор явно выбрал неудачную позицию. Потому как в следующую секунду отлетел в центр отделения, огласив пропахший снадобьями воздух заковыристым пассажем.
– Я тоже поприсутствую, если никто не против, – хладнокровно выдал возникший в проеме Рэдхэйвен.
Тьма!
Да стоило расклеить афиши и продавать билеты на диагностическое шоу! Я бы быстро вернула себе все йоргены, так глупо растраченные на бессмысленное пари.
Глава 14
Глава 14
В диагностическом кабинете мгновенно стало тесно, и душно, и жарко… и вообще невыносимо, едва внутрь вошел Рэдхэйвен. Своей широкоплечей фигурой он заполнил все пространство и вытянул кислород даже из легких. В глазах потемнело, намекая, что дышать начинать надо вот прямо сейчас. Не откладывая в долгий ящик, пока я сама в него не сыграла.