Проклятое поместье
Шрифт:
"Вы пойдете на плаху! Немедленно арестовать этого человека и всех кто присутствовал на балу!"
Король требовал от нас признания о Сахарных ночах. Но мы не выдали тайн королевы. Возможно, в качестве благодарности Елизавета и оставила мне поместье с прислугой. Если, конечно, убитая горем мать, была способна на благодарность. Я так и не узнала, смогла ли королева пережить революцию и никогда ее больше не видела.
А вину Себастиана доказать так и не удалось.
* * *
В тот день, меня, забирать не стали. Лишь увели супруга. Я хорошо помню, как смотрела
В тот день я кричала так громко, что вороны в округе поднялись в небо.
А через два месяца Себастиана отпустили.
Он не сказал, как смог избежать плахи... и вернулся уже другим человеком.
ГЛАВА 4 ЧЕЛОВЕК, КОТОРЫЙ ВСЕГДА СТОИТ В УГЛУ
В эту бессонную ночь я пью чай со своими куклами при свете единственной свечи. Наша компания обсуждает ошибки моего прошлого. Куклы настаивают, что я должна была выдать мужа палачам и спасти свой титул. А я в свою очередь защищаюсь:
— Я не могла его выдать, мы же клялись перед алтарем.
— Нужно было думать о чести рода, графиня. Ты должна была выдать его королю. Сказать, что он убил принца, что он бил тебя и вообще был опасным человеком. Тогда, тебя бы дуреха вернули ко двору как жертву, а теперь ты старая никому не нужная графиня без титула.
Я обнимаю ладонью подбородок и с грустью отворачиваюсь к окну:
— Кому нужны эти титулы? У власти стоит чернь. Миром завладели деньги. Любой повеса, теперь может возомнить себя графом, лишь бы денежки были, а таких как мы с вами, девочки, эти простолюдины не станут лобзать в ягодицы, простите меня за выражение, но в новом мире, для нас нет места. А что до Себастиана, то он никогда меня не бил. Я не могла его выдать, и я не была уверена.
— Все что ты делаешь, Белатрис, это лишь оправдываешься. Прекрати. Мне жалко на тебя смотреть, мир изменился, и теперь для нас нет места под солнцем. А его надо отвоевывать. Ты могла бы добиться льгот.
— Я не стану перед ними унижаться.
— Тогда прекрати жаловаться и признай, что ты ничем не отличаешься от простоволоски с базара, потому что плевать они хотели на твое происхождение.
— Смотри в свою чашку, Анфиса! Не дело попрекать взрослую госпожу кукольными советами. Я, если ты хочешь знать...
Как вдруг в двери кто-то стучит. Причем стучат в двери парадной.
— Неужели Бледная леди?
И снова стук… Я оборачиваюсь через плечо и замираю.
Стучат учтиво, будто, спрашивают разрешения войти. Бледная леди не стала бы церемониться. Она бы вошла без стука.
— Человек, Который Всегда Стоит В Углу, — шепчутся куклы за столом.
Похоже, ему не понравились наши шумные чаепития.
— Может быть это сквозняк, девочки? — я пытаюсь заручиться поддержкой кукол, но они
Из-за дверей теперь слышится голос:
— Госпожа, я принес вам немного снотворного. Если позволите мне войти, то я буду рад вам его предложить.
И я тут же вспоминаю чудовище из сна.
Пушок рычит из темноты кухни, но так и не решается выйти.
Я пячусь к камину. Я не могу поверить своим ушам, но голос принадлежит дворецкому, некогда служившему в доме. И Себастиана нет рядом, чтобы меня защитить. Похоже, мне придется решать все самой. О Боже!
Но к счастью, в дверь больше никто не стучит. Ни шагов, ни стука, ни предложений. Кажется, все успокоилось. Не стоит больше испытывать судьбу.
Я немедленно решаю закончить вечер в кровати.
Лежа под одеялом, я снова думаю о конце жизни. Но вдруг мне вспоминается, что дворецкий покинул поместье первым из слуг, попросту исчез в один вечер и больше не возвращался, а еще я побаивалась его. Он был странным навязчивым человеком и как-то всегда откровенно на меня смотрел.
Я так и пролежала до трех, пока не пробили часы. И вот сейчас я слышу, как на втором этаже по полу катится не то подсвечник, не то круглая ножка от стула. Я поднимаю глаза к потолку на грязную плиту, и знаю, что с той стороны, на меня смотрит печальная Тень убиенного принца. Эту ночь я буду спать с открытыми глазами, а куклы будут гадать, не преставилась ли их госпожа на тот свет.
* * *
Но наступает утро и тени страхов разбегаются по углам.
Я поднимаюсь с кровати, нащупываю на полу тапки и шаркаю в них к камину, чтобы повесить чайник. Я думаю, что просидела в доме уже много дней, и мне хочется выйти на улицу, подышать свежим воздухом, но после случая с червяками, я боюсь. Я стою у окна и смотрю на двор, и к своей радости вижу почтальона. Теперь появился повод выйти. Я выглядываю за дверь и приветствую разносчика газет:
— Доброго дня, господин Шульц. Как ваша спина?
— Уже лучше, госпожа Беладонна, моя племянница привезла с Рокса отличную мазь. Теперь я чувствую себя моложе на двадцать лет.
"Рокс — родина статуй".
— Не одолжите ли вы, господин Шульц, немного мази для моих коленей?
— С удовольствием, госпожа Беладонна, берите — любезно отвечает почтальон. — У меня еще целых два тюбика.
Он протягивает мне тюбик, и я охотно его принимаю. Мазь от болей в ногах, старой женщине точно не помешает.
— Ну, что сегодня, Шульц?
— Опять письма из коммунальной службы. Все не дают вам покоя, так?
— Не могут простить мне выходки с инспектором. Я окатила его чаем.
— Вы шутите? — почтальон улыбается. — Поделом ему.
Пушок выскакивает прямиком под ноги, господина Шульца. Собачка прыгает и резвится на радость моим глазам.
— Пушок! Пушо-о-ок, не докучай господину Шульцу, у него еще много соседей по списку! Господин Шульц, прошу вас, не пугайтесь моего щенка, он безобидный.
Почтальон смотрит на меня немного смущенно, должно быть он стесняется Пушка, а затем он улыбается и играет с песиком.