Проклятое поместье

Смолин Александр

— На лицо явное нервное потрясение, госпожа графиня. Возможен даже психоз. Вам определенно следует успокоиться. Я дам вам успокоительное и все будет в порядке.

— И все-таки вы не ответили, доктор. Кто вас ко мне послал? Уж не этот ли проходимец инспектор Шор из коммунальной службы?

— Ну что вы, госпожа Беладонна? Не понимаю, о каком инспекторе вы ведете речь. До меня дошли слухи, что в одиноком поместье, без электричества и воды, живет старая графиня. Люди говорят, что слышат по ночам крики из вашего дома.

— Знаете, доктор, тут по ночам такое происходит...

—

У вас еще будет время мне все рассказать, а пока, я очень рад, что обнаружил вас в добром здравии, признаюсь, когда я к вам ехал, то меня посещали весьма скверные мысли. Я даже думал что вы...

— Что я мертва?

— Да, мэм. Я так думал...

— Но, я ведь жива?

— Похоже, что вы ждете от меня подтверждения собственным словам. На лицо сомнение. Неужели вы сами не знаете ответ?

— Думаю, я еще жива...

— Без сомнений, — отвечает мне доктор, чтобы меня успокоить.

А я до сих пор не могу поверить, что этот мужчина целую неделю прятался у меня в шкафу. Неудивительно что его все потеряли.

* * *

И все же я решаюсь одеться

Мое платье валяется на полу. Оно порвано во многих местах, просто сплошные лохмотья, надеть его вряд ли удастся. Тогда я направляюсь к шкафу, чтобы поискать какие-то платья в нем и перебирая свои наряды на вешалках, я на всякий случай ощупываю заднюю стенку шкафа. Совершенно твердая и гладкая. Странно. Выходит, что доктор залез в мой шкаф, когда я спала. Ну не из шкафа же он пришел?

Наконец, я нахожу замену. Старое в заплатках серое домашнее платье, но хотя бы целое. И прежде чем я успеваю снова спросить доктора о его появлении из моего шкафа он успевает меня опередить:

— Так, как вы себя чувствуете, госпожа Беладонна?

— В три часа ночи, доктор, я слышу крики на втором этаже. А еще со стороны парадной призрак дворецкого постоянно стучит мне в двери. А еще...

Доктор снова останавливает меня жестом, затем прячет руки за спину и подходит к дверям парадной, исследует и простукивает их, но судя по выражению его лица, ничего подозрительного не находит. Мне кажется, что доктору любопытен мой особняк.

— Неведомые тайны пробуждают во взрослом мужчине ребяческое любопытство, — говорит он мне. — Хотя, я сам, не верю особо ни в какие тайны, особенно сверхъестественного характера, все же ваш особняк мне весьма интересен. Госпожа Беладонна, могу ли я открыть двери и посмотреть, кто за ними прячется? У вас не найдется ключа?

— Прячется? — робко переспрашиваю я. — Но доктор, если мы откроем двери, то призрак...

Но доктор снова меня прерывает:

— Типичные галлюцинации для вашего возраста, госпожа графиня.

— А как же Человек, Который Всегда Стоит В Углу?

— Вздор! Сейчас мы вместе с вами убедимся.

Бойкий настрой доктора придает мне уверенности:

— Возьмите ключ в верхнем ящике комода. Только будьте осторожны.

Ключик заходит в скважину с неприятным скрежетом. Доктор по-хозяйски распахивает двери и его лицо озаряется ярким дневным светом, струящимся из окна парадной, и теперь в моих глазах доктор выглядит настоящим

героем-спасителем.

— Ангел, — слышу я собственный голос.

— Ну, вот же! Как видите, никого нет! Пусто! Хотите, я прогуляюсь по дому и докажу вам что это безопасно, но знаете, госпожа графиня, что я вам скажу? В одном вы точно правы, кто-то живет в вашем воображении. Эти кошмары зарождаются на фоне страхов перед старостью, приближением смерти и чувством вины за ошибки прошлого. Вам кажется, что-то происходит, мерещатся призраки и прочие существа, но они нереальны. И мне хотелось бы вас заверить, что вреда от галлюцинаций немного, но, увы, я не могу этого сделать. Ибо вред ощутимый. К примеру, у госпожи Матильды Фон Барон, за двадцать миль отсюда, тоже были галлюцинации. Она разговаривала, по ее словам, с говорящей белкой, пока благополучно не выпала из окна.

Доктор жестом приглашает меня к себе.

— Прошу вас, Трис, идите сюда. Идите и убедитесь сами, что там никого нет. Смотрите, госпожа Беладонна. — Фангорд просовывает руку между дверьми главного входа в особняк, и показывает мне зияющую щель, через которую по его словам задувает сквозняк. — А теперь смотрите сюда. — Доктор показывает на ржавый крюк для запирания. — Сквозняк дует на крюк, а крюк стучит в ваши двери. Все элементарно просто. И нет никакого дворецкого.

Я с недоумением подхожу к крюку и пробую постучать им о дверь. Все сходится воедино, но только не в моей голове. Теперь я уже ничего не понимаю. Звук стука похож на стук дворецкого. А сквозняк объясняет все остальное — шипение, кряхтение, пыхтение, вой. Но разве можно объяснить голос дворецкого?

Пожалуй, что да, если списать его на галлюцинации.

Я смотрю на доктора в полной растерянности, но в тоже время чувствую облегчение. На этой ноте доктор провожает меня обратно в комнату.

Тогда я хватаю доктора за рукав:

— Я не пойду в пансион!

— Это уже решать не вам!

— Вас подослали эти мерзавцы из коммунальной службы? Ведь так? Они не получат от моего поместья ни дюйма, до тех пор, пока я буду жива!

— А вы наблюдательны, — Фангорд чешет бороду. — Не стану скрывать, раз уж стало ясно о цели моего визита и скажу вам прямо — мне поступила жалоба на вас от инспектора Шора. Он настоятельно рекомендовал вас посетить. Потому что, по его словам, вы не только представляете опасность для самой себя, но и для окружающих.

— Каких окружающих, господин доктор? Я живу здесь одна вот уже шестьдесят лет! И этот проходимец Себастиан никогда не пытался спасти меня из лап одиночества. Но это мой муж. И я останусь рядом с его прахом.

— Вы окатили инспектора чаем, набросились с тростью, — доктор отчитывает меня, как нашкодившего ребенка. Мы говорим на повышенных тонах.

Я отвечаю с подобающей статью:

— Заслуженно, доктор, я окатила его заслуженно.

— Вы понимаете, что представляете для себя опасность? Вы живете здесь без электричества, разжигаете огонь в камине, бродите по ночам в саду, спите на полу. Вы можете погибнуть. Вам нужна помощь и надлежащий уход.