Проклятые сны
Шрифт:
Руки задрожали, и чашка выпала. Белль попыталась поймать ее, но не сумела: она разбилась. Все, что ей оставалось — сгребать руками осколки. Сгребать руками осколки и плакать, плакать и сгребать осколки.
Белый туман рассеялся, уступив место Темному Замку.
За окнами замка сияли знакомые звезды. И небо было пурпурно-дымчатое, восходящее к черному. Краски пролитой на войне крови. Белль прекрасно помнила эту ночь, так как этой ночью жизнь ее изменилась. Этой ночью она навсегда ушла к Румпельштильцхену. Она поднялась
– Интересно, я уже здесь?
– спросила Белль в слух и пошла к своей «комнате», темному затворку на втором этаже с меленьким окошком, в которое однако по утрам пробиралось злющее солнце и светило Белль прямо в глаза. За дверью затворка слышался плачь.
– О да! Я здесь, - отметила девушка и села на пол у самой двери, прислушиваясь к собственным всхлипам.
Хозяин замка несколько раз подходил к ее камере, недовольно морщился, досадливо махал руками и удалялся восвояси. Когда он пришел в очередной раз, Белль не выдержала, встала и ушла за ним.
– Раз тебя так бесят подобные выражения чувств, то зачем ты вообще забрал меня?
– спросила Белль. Она знала, что не получит ответа, но находится здесь и просто говорить ей нравилось.
– Мог бы просто собаку завести.
– Лучше бы собаку завел, - пробурчал Румпельштильцхен, усаживая за прялку, - Целую свору! Их шерсть тоже можно прясть. Если они, конечно, пушистые.
– Только собаки не разговаривают, - усмехнулась Белль.
Со стороны камеры раздался особо громкий всхлип.
– А ведь и правда слышно…
– Невозможно работать!
– разозлился Румпель и куда-то перенесся.
Белль всплеснула руками и также перенеслась, но в иное видение.
Румпельштильцхен сидел во главе длинного стола в основной зале. Здесь он в основном и обитал: прял, обедал, принимал клиентов, хранил особо ценные для себя вещицы (некоторые, особо ценные, стояли на постаментах). Конечно, в замке были и другие комнаты, используемые хозяином. Например, спальня, которая напоминала скорее платяной шкаф, чем место, где кто-то спит, а еще детская, где хранились немногочисленные вещи сына, и где сам его сын не разу не был.
Белль села возле него и принялась разглядывать его переплетенные между собой пальцы когтистых лап.
Другая Белль, из воспоминания зашла с подносом в комнату, водрузила его на столе и дрожащими руками начала наливать чай.
– Будешь подавать мне еду, наводить порядок в Темном Замке, вытирать пыль, стирать одежду… - Румпельштильцхен приступил к перечислению обязанностей новой служанки.
– Да, хорошо.
– Приносить мне солому для прялки…
– Хорошо, - Белль-служанка выдавила нервную, но вежливую улыбку.
Другая Белль
– И, о!
– Румпельштильцхен изобразил, что забыл действительно нечто важное, - Ты будешь ошкуривать деток мне на штаны!
– Не смешно, - рассмеялась Белль.
Белль служанка уронила чашку, ту самую чашку, и окаменела от ужаса, явно визуализировала в голове свою последнюю обязанность.
– Дорогуша, это шутка, - снисходительным тоном обратился хозяин и посмеялся сам над собой, - Забавы ради!
Белль-служанка облегченно кивнула и даже улыбнулась. А после наклонилась за чашкой и обнаружила, что та надбита.
– О… Мне очень жаль! Она разбилась, - пролепетала девушка, - Но откололся только кусочек. Почти и не заметно.
Она так и сидела с чашкой где-то за столом, закрывавшим обзор для ее будущей версии, которая прилагала немалые усилия по выкручиванию собственной шеи, силясь разглядеть происходящее. Румпель изящно склонился, не меняя в целом положение своего тела.
– Это всего лишь чашка, - заметил он.
– Да, - Белль как-то даже обрадовалась.
Закончив приготовления, она удалилась, а Румпельштильцхен, попивая маленькими глоточками чай из надбитой чашки, гипнотизировал дверь за которой она скрылась. Другая, призрачная Белль встала из-за стола, обошла его кругом и остановилась, заметив кое-что на полу. Кое-что, напоминающее отколотый кусочек чашки.
– Сомневаюсь, что ты его не заметил, - усмехнулась Белль, - Почему же, все таки, ты оставил все как есть? И правда: зачем я была нужна тебе?
Ответа, конечно, он не дал, но Белль заметила, что при взгляде на чашку его лицо на мгновение озарила улыбка. Довольно светлая улыбка, свидетельствующая о симпатии и, как оказалось позже, взаимной.
Белль улыбнулась его улыбке и перенеслась в другое воспоминание.
Та же комната, та же сцена, но позднее. Позднее на несколько месяцев. Призрачная Белль села на то же место, возле Румпельштильцхена. Другая Белль, с тем же подносом и теми же чашками, вплыла в комнату и приготовила чай. Движения были уверенными, отработанными. Во взгляде уже не было страха, только любопытство.
– Чай принесла, пироженные забыла, - с притворным недовольством отметил Румпель и наколдовал себя лакомства самостоятельно.
Белль только хмыкнула.
– Я знаю,почему ты собираешь так много вещей. Чтобы заполнить пустоту внутри себя.
Теперь хмыкнул Румпельштильцхен и отправил кусочек пироженного в рот.
– Есть действительно одна вещь, которой мне не хватает, - отметил он, трагически выделив последнее слова, а потом безумно и ритмично сказал, - Чистое белье!