Проклятые земли Трэурана

Воробей Владимир

Как только чужак углубился настолько, что не осталось ни единого места в сознании волшебницы, которого не коснулись его пронырливые щупальца, они атаковали. Лиара и Руа, одновременно и слаженно, в едином порыве.

Волшебница, неимоверно напрягшись, резко захлопнула ловушку, отрезая путь, по которому впустила чужака в свои владения. Тьма оголтело набросилась на незримого противника всей своей мощью, стремясь поглотить его неосязаемую сущность.

Чужак, не помышляя о том, чтобы принять бой, ринулся наутек. Пробивая многочисленные бреши в непрочных преградах,

выстроенных рассудком Лиары, преследуемый разъяренной Руа, он ошалело удирал.

Жрец последним отчаянным рывком вырвался из расставленного для него капкана. Разозленный тем, что так легко дал себя заманить в западню, он гневно выбросил вперед руку и быстро зашептал что-то нечленораздельное.

Обруч на шее Лиары стиснулся, перекрывая ей дыхание, Руа беспомощно заметалась и, сжавшись в комок, моментально растворилась где-то в глубокой бездне сознания.

Глаза волшебницы расширились и налились кровью. Задыхаясь, она дрожащей, онемелой рукой потянулась к висевшему за поясом посоху Алазара.

Высокомерная ухмылка тронула губы налга, без видимых хлопот подавлявшего силу Тьмы и ее смертной оболочки с помощью магического ошейника.

С чудовищными усилиями, кончиками пальцев Лиара дотянулась до рукояти посоха. Призрачные, палящие иглы снова нещадно впились ей в кожу, заставляя взвыть от мучительной боли. Но вместе с болью разжались невидимые, удушающие оковы налга, вернулась способность двигаться.

Мгновенно выхватив посох, Лиара рывком вонзила его заостренными краями точно в глазницы жреца.

Налг забился в диких конвульсиях, из его рта пошла кровавая пена. Разряд тонких, словно нити, молний прошелся по его сотрясающемуся в предсмертной агонии телу. Вздрогнув последний раз, жрец замертво повалился на землю.

Ролох, подковыляв к бездыханному телу жреца, победно завыл.

Колени Лиары подогнулись и она, едва не падая, оперлась на плечо Бальгаита. Немного отдышавшись, волшебница быстрым шагом пошла к коню.

— Это было нечто. — эльф почтительно склонил голову.

— Нет времени петь оды. Надо торопиться. — жестко отрезала Лиара, заскакивая в седло.

— Может посох заберешь? Вдруг пригодится? — осторожно предложил эльф.

— Нет, я к этой дряни больше не притронусь. — потерев обожженную ладонь, ответила волшебница и, резво пришпорив коня, поскакала к роще.

Глава 24

Горьковатый, резкий запах гари, стряпни и пропотевшей одежды, характерный для походного военного лагеря, или, как его называли веллорийцы — бивуака, разносился далеко за пределы окружавшего его частокола.

Ориентируясь на эту ни с чем не сравнимую смесь ароматов и зловоний, можно было с закрытыми глазами добраться до ее источника. Территория разбитого прямо посреди редколесья, усеянного сотнями палаток бивуака охватывала широкую поляну и примыкающие к ней высокие деревья, одновременно служившие укреплениями и дозорными вышками.

Неспешно петляя между пнями вырубленной вокруг лагеря просеки, Коэн направил коня к ощетинившимся

острыми кольями воротам. Приблизившись на расстояние выстрела лука, он остановился, отпустил поводья и тронулся дальше с поднятыми вверх ладонями.

Бревенчатая створка ворот медленно приотворилась, выпуская вооруженного алебардой воина, на кирасе которого блестел золотистый орел Трэурана.

— Кто ты?! Куда направляешься?! — громко отчеканил караульный.

— Коэн из Веллора. Направляюсь к придворному лекарю Джекиллу! — спешившись ответил Коэн.

— Из Веллора?! — караульный недоверчиво сощурился. — Это каким же ветром тебя сюда занесло?!

— По поручению придворного лекаря! Хочешь, спроси у него сам, он любит когда кто-то сует нос в его дела! — теряя терпение выпалил Коэн.

Караульный неуверенно замялся, раздумывая как быть с подозрительным, невесть откуда взявшимся веллорийцем. От этих непривычных мыслительных потуг на его лбу выступили крупные испарины холодного пота. Впустить засланного шпиона и потом отвечать за это своей головой? Или не впустить посланника вздорного, известного своим дурным нравом колдуна, и тоже отвечать за это своей головой? А глядишь и того хуже… Ходили слухи, что старик обернул нечаянно столкнувшегося с ним растяпу в слизня…

В этот момент створка ворот открылась шире, и, спасая несчастного караульного от выпавших на его долю страданий, из лагеря вышел широкоплечий, смуглолицый воин, на скуле которого белел рубцеватый шрам от ожога.

— Эй! Кого я вижу! Никак сам Резак к нам пожаловал! — весело закричал воин, сграбастав Коэна в железные объятия. — А я думаю: чей знакомый голос распинается перед дубоголовым сторожем?!

— Тито, дружище! — искренне обрадовался Коэн и, заметив пурпурную нашивку на груди воина, одобрительно воскликнул. — Смотрю ты дорос до опциона! Признаюсь, думал закончишь свои дни в канаве.

— Нет, с той жизнью я завязал. Теперь вот присматриваю за балбесами. Видишь, с кем приходится иметь дело? — Тито сурово посмотрел на съежившегося караульного. — Тебе повезло, что Резак не успел разозлиться.

— Не называй меня так, это дела давно минувших дней. — Коэн шутливо пригрозил другу кулаком.

— Как скажешь. Кто я такой, чтобы перечить Резаку? — Тито смешливо поморщил обгоревшее лицо. — Так ты говоришь к старому колдуну пожаловал?

— Ага, подарок для него привез. — Коэн махнул рукой, и из зарослей неторопливо выехали его попутчики.

— Ух ты! Так у тебя тут целая армия! Серьезные бойцы. — Тито уважительно покосился на насупившихся гномов, затем, переведя взгляд на карлика и налга, прошептал углом рта. — А это что за бродячий цирк?

Коэн многозначительно промолчал.

— Понял, не спрашиваю. Излишнее любопытство — прямая дорога к виселице. — Тито по-дружески похлопал друга по спине. — Идем, лично отведу тебя к старому волку.

Караульный растерянно уставился на диковинную четверку всадников, прикидывая распространяется ли на них благосклонность командира, либо положен допрос по всем правилам.