Проклятые земли Трэурана

Воробей Владимир

— Пока вы там с колдуном лясы точили, мы, между прочим, за вашими клячами приглядывали! — сердито заворчал Уттер — Так сказать, доброе дело делали.

— Думаешь я тебе поверю, морда брехливая? — презрительно скривился Стиг. — Да скорее черти свои рога сожрут, чем кобольд доброе дело сделает!

— Ах ты дылда рыжая! Я не виноват, что ваши клячи психованные! Мы только глянуть хотели все ли в порядке, а они лягаться! — Уттер гневно затряс кулаками.

— И почем подлые твари, подпустили нас значит, а потом — бац — и копытом в кумпол! Им бы по Хаосу демонов кружить, а не по земле топтаться! — возмущенно заорал Баттер,

после чего снова сжал ладонями голову и жалобно запричитал.

— За языками следите, прохиндеи! — пригрозил Стиг ласково поглаживая своего коня. — Хорошая лошадка, умная, знает что гадким лысым кобольдам надо сразу по лбу влепить, а потом разбираться чего они там хотели.

— Норов у этих тварей, хуже чем у гномов. — Уттер опасливо покосился на бискайцев.

— Еще раз ляпнешь мерзость про лошадок — оторву ухо! — пообещал Стиг.

Уттер понимая, что дальнейшие пререкания могут закончиться для него, как минимум тумаками, а может чем и похуже, притих. Потирая заплывший глаз он беззвучно шевелил губами и угрюмо сопел.

Но тут уже раздухарился Баттер, которому ударом по голове похоже отбило инстинкт самосохранения.

— Несправедливо! Мы заслужили вознаграждение за тяжкие хлопоты! Потраченное время стоит хорошего серебряника, а может и двух! — завизжал кобольд, бешено брызгая слюной. — А еще за ущерб от копытных ваших психических! Может нам снадобья какие нужны от увечий!

— Взбесился. — Альдо покрутил пальцем у виска. — Такое не лечится.

— Предлагаю привязать их к дереву и оставить стервятникам или кто там первым доберется. Вон как бедолаги страдают, совсем кукушкой поехали. — Стиг грозно нахмурился.

— Предлагаю отпустить их, пускай убираются. — вмешался Коэн, пока гномы не учинили расправы над дальними сородичами.

— Отпустить?! Без компенсации?! — завопил Баттер, окончательно потерявший связь с реальностью.

— Сделаем проще. Считаю до пяти и если я закончу, а вы все еще будете здесь — превращу вас в крыс или червей. Нет, пожалуй отправлю прямиком в Хаос. — Лиара задумчиво погладила подбородок. — Кто здесь хочет в Хаос? Раз… два…

Не успела волшебница закончить счет, как кобольды дружно подхватились и, забыв о тяжких увечьях, которые полагалось компенсировать звенящими монетами, со всех ног понеслись к ближайшим зарослям. Две гладкие, словно колени, лысины, сверкнув ослепительной белизной, скрылись в чаще леса.

Однако через мгновение из кустарника высунулась голова с огромной шишкой и визгливо завопила:

— Так я не понял, нам заплатят или нет?!!!

Увесистый камень, просвистевший рядом с макушкой кобольда, доходчиво намекнул, что награды ждать не стоит, и ветки кустов с шелестом сомкнулись.

* * *

На третий день перехода, когда негостеприимная башня колдуна и все произошедшее в ней, осталось далеко позади, Красные горы стали заметно ниже, затем сменились пологими холмами и наконец плавно перешли в бескрайне заливные луга.

Однако радость путников от того, что они выбрались суровых объятий скалистых вершин, быстро сошла на нет. Красивая, цветущая долина оказалась сплошь пересечена реками и заболоченными озерами, так что приходилось больше плыть, чем передвигаться по твердой почве.

К счастью, твари, которые в изобилии водились в этих живописных местах, в большинстве своем не представляли серьезной опасности.

Впрочем некоторые из них все же попытались отведать свежей плоти, за что поплатились своими жизнями, а одна, похожая на распухшую зубастую уткорыбу, даже пошла на ужин, оказавшись весьма недурственной на вкус.

В последний день перехода по долине Стиг умудрился подцепить диковинную мохнатую пиявку, которая залезла ему под рубаху и, напившись гномьей крови, раздулась до таких размеров, что осмелилась напасть на кормильца. Коэн, заметивший, что Стиг разом как-то побледнел и осунулся, подъехал поинтересоваться все ли у того в порядке и, как оказалось, очень вовремя. Ранее не замеченный горб на спине гнома зашевелился и стал быстро продвигаться в сторону его головы. Тварь выбралась из-под ворота и, зафырчав, обнажила круглый, усеянный зубами рот, готовый впиться в затылок жертвы. Клинок Коэна, со свистом пронесся у головы гнома и рассек раздутую тушу мохнатой пиявки, с плеском разбрызгав высосанную нею кровь. Стиг негромко вскрикнул от того, что лезвие меча зацепило его кожу, оставив на ней мелкий, тонкий порез. На выкрик брата обернулся Альдо, глазам которого предстала дикая, невообразимая, картина: Коэн на скаку разрубает голову ойкающего Стига, из которой во все стороны плещет фонтан крови.

Обескровленный Стиг вяло наклонился, что-то крякнул заплетающимся языком и выскользнул из седла. В последний момент рука Коэна подхватила грузное тело гнома, не дав тому грохнуться вниз головой и свернуть себе шею. Альдо, не веря своим глазам, рванулся на помощь брату, однако приблизившись быстро разобрался что к чему и направил коня на шипящую, извивающуюся в траве мохнатую тварь. Тяжелый удар копыта бискайца прервал конвульсии кровососущей погани, с легкостью размозжив ей голову.

Лиара, незамедлительно потребовав привал, приготовила какую-то дурно пахнущую настойку и на удивление быстро поставила Стига на ноги. Волшебница взволнованно сообщила, что гному откровенно повезло отделаться лишь небольшой потерей крови, поскольку напавший на него мозгогрыз, а это был именно он, не просто так получил свое красноречивое прозвище. Лиара искренне растрогалась и с деланной суровостью отчитала Стига за беспечность, в сердцах выпалив, что «даже дубовая голова самого упрямого в мире гнома не выдержит укуса этой пакости!».

Альдо, терзаясь виной за сомнения в добрых намерениях Коэна, долгое время терся вокруг него, всячески выражая признательность за спасение «непутевого балбеса». Подустав от благодарных излияний, Коэн принял суровый вид и пригрозил гному, если он не прекратит расшаркиваться, как «придворный лизоблюд», отыскать другого мозгогрыза и лично натравить его на «одну рыжую, надоедливую башку». Альдо расплылся в идиотской улыбке, похлопал друга по спине, схватил его в медвежьи объятия и только после этого отцепился.

На пригорке, за узкой полосой леса, показалась небольшая деревня. От нее извилистой летной в горизонт уходила заброшенная, поросшая бурьяном дорога.

В этот раз поселение решено было объехать, не нарываясь на возможные неприятности. Тем более хутор был настолько крохотным, что там не могло быть ни сколь-нибудь захудалого постоялого двора, ни таверны.

Таким образом, миновав деревню, путники еще до наступления темноты выехали на ухабистую проселочную дорогу.

— Мы уже вышли из диких земель? — полюбопытствовал Стиг.