Прокурор
Шрифт:
Пока Галина приводила себя в порядок, он узнал, что Володя прямо, не заходя домой, отправился к Самсоновым. Навестить Катю. Он не знал, что она гостит в Москве.
Вчера вечером Захар Петрович появился с женой на торжестве, когда веселье было в полном разгаре. Радости Лили и Бориса Матвеевича не было предела.
Засиделись допоздна. А когда вернулись к себе, Володя был уже дома и крепко спал, сморенный дорогой. И все говорили, говорили, никак не могли наговориться...
– Захар, почему ты скрыл от меня, что у тебя неприятности на работе?
– укоряла мужа Галина.
Он
– Господи!
– заплакала она.
– Неужели я бы не поняла тебя, да? В какое положение ты меня поставил? Выходит, что я - стерва! Тебе плохо, а я ушла...
Он успокаивал ее, а сам от счастья тоже чуть не плакал.
– Понимаешь, этот звонок... Да еще как увидела фотографию...
– Какой звонок?
– спросил Захар Петрович.
– Когда ты уехал на конференцию, позвонил мужчина. Говорит: у вашего мужа есть любовница и побочная дочь... А потом я нашла в нашем почтовом ящике фотографию. Честное слово, у меня чуть сердце не разорвалось, когда я увидела, как похожи Володька и девочка с фотографии... Подумала, что снимок недавний... Так стало горько, так обидно! Ну и подхватилась. Ты же знаешь, какая я иногда бываю сумасшедшая...
Захар Петрович рассказал Галине, как все было на самом деле. Заснули, когда в окне забрезжил синий рассвет.
И вот теперь, глядя на счастливое лицо жены, Захар Петрович вспомнил, что забыл задать Галине два вопроса.
– Скажи, как ты узнала о моих служебных делах?
– поинтересовался он.
Она взъерошила ему волосы и сказала:
– Какое это имеет значение?
– Интересно все-таки... Межерицкие?
– Нет.
– Авдеев?
– Нет.
– Она улыбнулась: - Не гадай, все равно не скажу... Написал добрый, очень хороший человек... Я тут же в дорогу. Даже не помню, как собиралась...
– А как Володя?
– осторожно спросил Захар Петрович.
– Что ты ему сказала, когда вы уезжали в Хановей?
– Не помню... Но о той женщине - ничего...
Встреча с сыном была сдержанной.
– Мужики и есть мужики, - смеялась Галина.
– Даже не поцелуются по-человечески...
Измайлову показалось, что Володя возмужал, повзрослел. А может, много думал в Хановее. Ведь вряд ли от его внимания ускользнуло состояние и настроение матери.
Сели завтракать все вместе. Захару Петровичу хотелось, чтобы это утро длилось без конца. Но надо было идти на работу. Галина придирчиво осмотрела его перед выходом. И на прощанье попросила почему-то передать привет Ракитовой.
По дороге в прокуратуру Захар Петрович старался разгадать, кто же мог написать в Хановей. Если не Межерицкие и Авдеев, то?..
Сначала он подумал на Гранскую. Но, поразмыслив, отмел свое предположение. Инга Казимировна сделала бы это, скорее всего, в открытую. И сказала бы ему сама.
Вероника Савельевна?
Нет, при всем уважении к Измайлову та не решилась бы на такой шаг.
Он так и появился на работе, не придя ни к какому определенному выводу.
Ключом к разгадке была реакция Ракитовой, когда Захар Петрович передал ей привет от своей жены. Она мгновенно залилась румянцем и, не удержавшись, воскликнула:
–
Но тут же осеклась, смутилась и не знала, куда девать глаза.
Захар Петрович прямо-таки опешил. Теперь почти не приходилось сомневаться, что его помощник и была тем самым "добрым, очень хорошим человеком".
"Кто бы мог подумать?
– удивился Измайлов.
– Ракитова, которая стеснительна невероятно, которая теряется, когда речь заходит о личном..."
Открытие было и приятным, и грустным. Приятным, потому что Ольга Павловна проявила себя с той стороны, с которой он ее не знал. Грустным (вернее - досадным) - потому что Захар Петрович считал себя достаточно проницательным психологом, и вот... Выходит, переоценивал свои способности.
Но такие разочарования полезны. Значит, нужно лучше приглядываться к людям: они куда многограннее, чем это кажется.
Чтобы окончательно убедиться в своей догадке, он хотел прямо спросить Ольгу Павловну. Но раздумал: сделала доброе дело - и спасибо ей. Пусть это будет маленькой тайной троих - его, Гали и Ольги Павловны...
Захар Петрович быстро отпустил Ракитову.
И тут позвонил Никулин.
– Аркадий Будяков задержан милицией в Москве, - коротко сообщил начальник ГОВДа.
– Ничего себе!
– вырвалось у прокурора.
– Еще один удар для несчастной матери... За что? Когда?
Майор рассказал то, что сообщили ему по телефону из столицы. Оказывается, парень сбежал из дому с определенной целью (как он объяснил задержавшим его работникам милиции). У него была идея: найти такого врача, который вылечил бы отца от пьянства.
Наивный парнишка отправился в Москву. Где он там скитался, как искал чудо-доктора, Никулину в подробностях пока известно не было. Короче, Аркаша попал, кажется, в руки афериста, какого-то дяди Коли. Тот напел Будякову, что поможет разыскать нужного врача и заработает денег для оплаты лечения.
Этот самый аферист взялся отремонтировать квартиру одному крупному ученому. Заверил, что материалы - обои, паркет, плитка, разные там ручки и светильники - будут самые лучшие... Даже показал образцы. Получив задаток (а сумма за ремонт была заломлена весьма внушительная) и ключи от квартиры, дядя Коля "приступил к ремонту", представив Аркашу своим подручным. Владелец квартиры жил в это время на даче. Несколько дней назад дядя Коля, по словам Аркаши, уехал в другой город за материалами для ремонта. А мальчик пока готовил квартиру - сдирал старые обои. Когда хозяин навестил городскую квартиру и открыл комнату, где были сложены самые ценные вещи, то обнаружил, что все они исчезли. Он тут же позвонил в милицию. Аркашу задержали...
– Что мальчик сказал?
– спросил Измайлов.
– Куда именно уехал дядя Коля, не знает. Жили они на квартире, которую шабашник выдавал за свою. Но оказалось, что тот снял ее у какой-то старушки... При Аркаше обнаружили всего рубль с мелочью.
– Интересно, для чего он мог понадобиться этому аферисту? недоумевал Измайлов.
– Думаю, как бы в качестве заложника. Пока парень возился с обоями, время шло, ни у кого никаких подозрений, а у преступника - больше возможностей замести следы.