Пропавшие сокровища
Шрифт:
– Он говорит, что вы похожи на мельника из оперы «Русалка», - с презрением и насмешкой глядя на него, ответил Джейк.
Старик заквохтал, как глухарь на току. Он смеялся и тряс лохматой головой.
– Какой я мельник? Я ворон здешних мест!
– сердито сказал он, внезапно оборвав смех.
Джейк и Кортец переглянулись.
– Любопытно… - после долгой паузы произнес по-французски Кортец и зорко поглядел на старого сторожа.
– Этот столетний пень, оказывается, кое-что смыслит в операх и даже умеет острить.
Джейк теперь уже настороженно и подозрительно поглядывал на старика, но тот не обращал ни на него, ни на Кортеца никакого внимания.
– М-да… странный старик, - тихо сказал Джейк.
– Думаю, что не всегда он носил портянки, - резюмировал Кортец и прибавил не совсем уверенно:-Как по-вашему, товарищ Богемский, не понимает ли он наших с вами разговоров?
Джейк еще раз внимательно поглядел на старика и ответил Кортецу на этот раз по-английски:
– А черт его знает! Надо проверить.
– Продолжайте говорить по-французски и не обращайте на него внимания, - также по-английски предложил Кортец и тут же перешел на французский: - Итак, товарищ Богемский, вам довелось вчера услышать здесь, в монастыре, интересную лекцию профессора Стрелецкого о поездке Ивана Грозного в Сиверский монастырь в 1557 году?
– О! Да, мсье!..
– с большой готовностью согласился Джейк.
– Профессор Стрелецкий очень живо описывал своим молодым друзьям визит Грозного в этот монастырь.
– А зачем приезжал сюда царь Иван Грозный?
– с наигранным любопытством спросил Кортец, искоса наблюдая за сторожем.
– Он привез сюда и запрятал в монастыре какие-то книги, мсье…
Тем временем дед Антон уже переобул один сапог и готовился привести в порядок вторую портянку. Но валун, на котором он сидел, видимо, показался ему неудобным. Он встал и, выбрав другой камень, круглый, как исполинский череп, пристроился поближе к Джейку.
– Профессор собирается здесь искать книжный клад Грозного?
– спросил Кортец.
– Да, мсье… - ответил Джейк.
– Несмотря на свой почтенный возраст, это очень энергичный ученый.
– Прошу вас, товарищ Богемский, спросите старика, слыхал ли он что-нибудь о посещении Грозным Сиверского монастыря и о книжном кладе?
– попросил Кортец.
Джейк обратился к сторожу и перевел ему вопрос Кортеца.
Старик посопел еще с минуту и, глядя куда-то в сторону, сказал:
– Всякое говорят… Старые люди сказывали… был тут клад да вывезли его потом…
Кортец и Джейк переглянулись:
– Кто вывез?
– живо спросил Джейк.
Старик подумал, пошевелил своими мохнатыми бровями и, остановив на Джейке свой поминутно ускользающий взгляд, вымолвил как бы в раздумье:
– Царь Борис вывез… Годунов… Сказывают, был тот царь человек умный… начитанный… и тайну про монастырский клад знал…
– От кого знал?
– уже с беспокойством продолжал Джейк.
– А это… вам надо бы… у него спросить..
– глухо сказал старик, отводя взгляд в сторону.
– Что вы думаете об этой версии?
– спросил Кортец, обращаясь к Джейку по-английски и забывая при этом, что он, иностранный турист, русского языка до сих пор не должен был понимать.
– Чепуха!
– воскликнул Джейк также по-английски и быстро встал с травы - Старик повторяет какую-то болтовню. А кроме того, он по-моему ненормальный.
– Ну, это не ваша идея, - насмешливо сказал Кортец.
– Старик сам объявил себя «вороном здешних мест»…
Неожиданно Кортец и Джейк вновь услыхали глухариное клохтанье. Они с удивлением поглядели на старика. Содрогаясь и покачиваясь на своем валуне, он смеялся и показывал
– Рыбешка., глупая выплеснулась, а баклан ее и хватил на лету… Хе-хе-хе!…
ИВАН И АНАСТАСИЯ
Солнце уже ушло из монастыря и собиралось заночевать где-то за дальней гладью Сиверского озера, но еще багровые лучи струились из-за зубчатых стен к дремлющих сторожевых вышек, похожих на дозорных старинного московского войска…
Профессор Стрелецкий выбрал гладкий камешек на темно-зеленой лужайке между двумя церковушками, присел на него, прислушался к тишине и подумал:
«Эта тишина когда-то ушла отсюда на картины Нестерова с ясноглазыми лесными строками и вот сейчас вернулась вновь»…
Рядом со Стрелецким стояли Тася и Волошин. Они тоже слушали эту чарующую тишину, вдыхали сладкие и горькие запахи трав, следили за меркнущим заревом заката. Но они не видели того, что видел здесь, на этом холме, старый профессор.
Стрелецким прервал молчание и заговорил тихо и торжественно, как сказитель древних былин:
Но реке по Шексне с Волги-матушка, Встречь воде, меж лугами зелеными Выгребают суда государевы, Идут барки высокие, новые Пологами цветными прикрытые. В тех судах, расписных по-владимирски. Едет царь-государь к Белу-озеру - Князь великий Иван свет Васильевич… Беззаботное солнышко божие С неба светит высокого… День веселый и светлый и радостный, Что ж не радостен царь с поезжанами Молодыми князьями-боярами? Почему государь запечалился? …Он сидит на скамье призадумавшись. Уронил молодую головушку.. Плачет горько царица Настасия Над царевичем юным Димитрием, Во пути от истомы преставшимся. Царь приехал в обитель далекую, Обнял он Симеона игумена. Испуская слезу не единую… Под священное пение иноков Положили во гробик царевича И в предтеченской церкви покоили, Что как дар по рожденья Ивановом Государем Василием поставлена…Стрелецкий умолк и молча смотрел на церковь Иоанна Предтечи, высившуюся на холме среди юных радостных берез.
– Вот здесь, в этой церкви четыреста лет назад стоял гробик первого сына царя Ивана Васильевича, младенца Дмитрия, умершего в пути, когда молодой Грозный с царицей Анастасией предприняли путешествие из Москвы на Далекий Север в обитель Кирилла Белозерского… Я прочел вам сейчас (правда, не совсем точно) отрывок из старинной былины «Кириллов езд», которую нашел в пыльных архивах монастыря. Неизвестный автор в этой былине подробно описывает путешествие Ивана Васильевича и его молодой жены Анастасии Романовны…