Пропавшие сокровища
Шрифт:
Тася вздрогнула и широко открытыми глазами смотрела на Волошина:
«Анастасия?.. Это мое имя! Как странно. Какое совпадение!»
И в далеком прошлом Тася увидела себя и Волошина…
А профессор Стрелецкий рассказывал:
– Это было четыре века назад, на закате солнца… Множество цветных парусов еще трепетали на расписных барках флотилии, бросившей якоря у стен
– Горе у меня, отче…
Игумен прислушался к рыданиям Анастасьи, доносившимся из царского шатра на барке, и ответил, тяжко вздохнув:
– Гонцы донесли печальную весть, государь… Молиться надо. Господь тебя, как Иова, испытывает…
– Воля божья… - угрюмо сказал Иван и, размышляя вслух, закончил: - Княгиня Ефросинья и враги мои, небось, рады будут… Нет у меня наследника!.. Братца моего двоюродного, дурачка Володимера, на великокняжий престол протчат. А землю русскую по уделам разворуют…
Он скрипнул зубами и, не обращаясь ни к кому, но оборотясь каменным лицом в ту сторону, откуда прибыли его барки, хрипло крикнул:
– Ан, нет! Не бывать тому!.. А старую суку Ефросинью я сюда, в Горицкую обитель, пошлю да в келью под замок посажу!
Игумен молчал.
– Перенеси, отче, новопреставленного младенца Дмитрия во храм Иоанна Предтечи и сегодня же отпевание учини, - приказал молодой царь и пошел к монастырской стене, за которой уже были возведены для него и для свиты деревянные хоромы.
Профессор Стрелецкий привстал и показал на трехъярусную стену, за которой плескались воды озера:
– Вот здесь стояли те хоромы и сюда же с барки царской были перенесены кованые сундуки с ценной кладью. А ведал захоронением тех сундуков друг и наперсник царя боярин князь Иван Дмитриевич Бельской, человек ловкий и сметливый… О том повествует старинная былина…
Как сквозь сон, слышала Тася тихий голос Стрелецкого:
У царевича гробика малого Плачет горько Настасия. Нот -ей радости в детках ниспосланных: До годочка не выжила Аннушка. Померла осьми месяцев Марьюшка. И прибрал бог царевича малого, Дорогого сыночка Димитрия. По родителе-князя наследника…И вновь Тася погрузилась в видения прошлого. Она ясно видела озабоченное лицо молодого царя и тоскующие, заплаканные глаза Анастасии Романовны.
А тихий вечер окутывал тенью эту тоскующую пару вот здесь, на холмике… И горькой полынью пахло тогда так же, как пахнет сейчас… Нет лишь скорбного пения монахов.
А Волошин видел другого царя Ивана. И этот другой Иван ходил с игуменом по монастырю, все оглядывал хозяйским
– А почему у тебя, отче, над могилами сосланных бояр Воротынских да Шереметьевых великие храмы стоят?
– спрашивал Иван.
– Доброхотными даяниями вдов боярских сооружены, государь, - елейным голосом отвечал игумен.
– Ишь ты!
– уже сердито гремел молодой царь.
– Даяниями вдов!.. А над могилкой Кирилла, премудрого старца, коий обитель сию основал, ветхая часовенка стоит? Гоже ли так, отче?..
– Не гоже, государь, - соглашался игумен.
– Воздвигнем храм великий.
– То-то!
– и, уже меняя разговор, Иван приказывал.
– А ту кладь, что Бельским в погреба монастырские захоронена будет, береги, отче, как свою голову. Она у тебя одна и клад тот у меня один. Вник?..
– Вник, государь.
– Здесь у вас нет бояр, ворогов моих, обитель сия не горит и дикий татарин в ваши леса не заходит…
Неожиданно воображаемая экскурсия Волошина в прошлое и повествование профессора Стрелецкого были прерваны вежливым покашливанием. Волошин оглянулся и в наступающих сумерках разглядел позади себя две фигуры. В одной из них он узнал художника Еланского, два дня назад прибывшего из Вологды, а в другой - музейного научного сотрудника Богемского, ежедневно слоняющегося по монастырю вместе с толстым французским туристом, похожим на турка…
Покашливал Богемский. Затем вкрадчиво он спросил:
– Прошу прощения, профессор… Вы так увлекательно описываете посещение этого монастыря молодым Грозным, что я невольно заслушался, но…
– Что «но»?
– спросил Стрелецкий.
– Вы столь уверенно говорите о каком-то кладе, захороненном здесь в монастыре Грозным… Есть ли у вас доказательства, подтверждающие правдоподобие этой версии?
– Да, - нетерпеливо ответил Стрелецкий. Он был раздосадован, что этот прилизанный музейный чиновник прервал его рассказ.
– У меня есть неопровержимые доказательства, подтверждающие правдивость этой версии.
– Вы имеете в виду стихи, которые вы здесь цитировали?
– с нескрываемой насмешкой спросил Джейк Бельский.
– Нет! Не только эти стихи… В архиве монастыря я нашел указания о кладе Грозного и о тайнике, где был захоронен этот клад.
– О! Это великое открытие, профессор!
– с деланным энтузиазмом воскликнул Джейк.
– Вы непременно должны сообщить об этом нашему управлению. Я помогу вам…
– Против помощи я не возражаю, - согласился Стрелецкий.
– Но доклад о своих изысканиях сделаю в Академии и доложу своему научному обществу…
– Да, да! Конечно… Простите, что я вас прервал. Продолжайте. Вы так увлекательно рассказываете.
Но вдохновение уже покинуло старого профессора. Он еще сказал несколько незначительных слов и поежился:
– Становится прохладно…
– Да, Игнатий Яковлевич!
– воскликнула Тася.- Вам надо отправиться в гостиницу. Разрешите, мы вас с Ваней проводим…
Втроем они направились к выходу из монастыря и по дороге профессор еще долго рассказывал своим молодым друзьям о приезде Грозного в этот монастырь в 1557 году.