Пропавший линкор
Шрифт:
— Я был так неправ, — шептал он. — Столько лет я был не прав. Я хотел сказать тебе об этом, но не мог, не мог до сих пор…
Бойд Ларкин заключил сына в объятия. Исчез непреклонный, жестокий лидер, которого он видел лишь нынче утром. Теперь в его объятиях, уткнувшись ему лицом в грудь, стоял маленький мальчик, потерянный, испуганный, одинокий, осознавший вдруг, что он больше не одинок.
Ларкин гладил плечи этого мужчины-мальчика. Глаза его были влажными, в горле першило. Здесь было то, чего он жаждал все минувшие годы, и теперь добился этого. Теперь у Ларкина был он. Его сын! И в нем появилось даже не торжество, а чувство громадного успеха. Он посмотрел через плечо сына на Мэловера. Лицо марсианина сияло, словно он тоже чувствовал
— Мои глаза сегодня узрели чудо, — сказал Мэловер. — Мне кажется, в следующий раз вы оба благополучно пройдете испытание.
— Это правда? — прошептал Ларкин.
— Конечно. Я никогда не делаю ложных заявлений. — Он махнул рукой старейшине, державшему металлический посох.
Ларкин, не оглядываясь, видел, что коконы исчезают, освобождая людей. Застучали по камням выброшенные пистолеты, потому что люди решили больше не стрелять.
По толпе марсиан пронесся вздох, вздох, какой вырывается из губ людей, увидевших чудо выше всякого понимания.
Они остановились на верхней площадке стадиона и поглядели вниз, туда, где за тоненькой каемкой каналов простираются, уходя вдаль, красные пески.
Рой Ларкин изменился. В нем больше не было жестокости и страха. А в голосе его явно слышался энтузиазм.
— Мы все равно можем доставлять сюда минеральные добавки, но станем действовать не так, как я планировал. Мы будем продавать их по цене, которая покроет издержки доставки плюс…
— То, что сможет заплатить покупатель, — тихо добавил Бойд Ларкин.
— Верно, — сказал его сын.
Позади них стояли Мэловер и Сикин.
— Благодаря таким людям, как вы, — сказал Мэловер, — Марс получит все необходимое, а вместе с этим в старый, умирающий мир придет новая жизнь.
Мэловер посмотрел на красную пустыню, простиравшуюся за городом. Казалось, он видел пышную растительность, прорезанную ниточками каналов, которая покроет землю, где сейчас протянулась пустыня. Лицо его светилось каким-то внутренним светом.
— Вы тоже одержали здесь победу, — заметил Бойд Ларкин.
— Да, — согласился Мэловер. — Я смешал законы нашего народа с энергией землян, сделал так, чтобы марсиане и земляне начали понимать друг друга, стали относиться друг к другу с уважением и оказывать друг другу поддержку. И в недалеком будущем все мы одержим победу.
Он махнул рукой на пустыню, где в его воображении возрождался Старый Мир. Лицо его засияло еще сильнее, потому что он видел, как осуществляются утраченная было надежда и старые мечты.
У Бойда Ларкина возникло мимолетное впечатление, что этот старый марсианский правитель каким-то образом все спланировал и управлял тем, что произошло сегодня на арене, смешал марсиан и землян и двигал их, словно марионеток. Эта мысль поразила торговца, но он снова взглянул на лицо Мэловера, увидел его сияние и понял, что даже если правитель и управлял ими, будто марионетками, то цель его манипуляций была ясна. Новая жизнь на старой планете, новая жизнь для обоих народов — людей и марсиан.
С этой целью Бойд Ларкин был совершенно согласен.
Все четверо, они стали спускаться с вершины громадного стадиона к остроконечным крышам Судэла.
И им казалось, что в красной пустыне уже появляются первые зеленые ростки новой жизни.
ТАИНА ПИРАМИДЫ
Глава 1. Что сокрыто под плато Гиза?
Помрачнев, Дик Уэйд выбил первый колышек шатра из твердого песка. Потом он вытащил его и швырнул в сторону груды оборудования, сваленного в одну кучу в ожидании отправки, только вот взыгравший горячий нрав сделал так, что колышек полетел неведомо куда, так далеко, как только Уэйд смог его послать.
— Не принимай это так близко к сердцу, — хмыкнул Сим Бим. — Это не наша вина. Нам приказали остановиться, как только мы что-то обнаружили.
Уэйд повернулся к своему молодому спутнику и помощнику — относительно молодому, потому что все археологи, как правило, люди пожилые. Потом Уэйд натянул на голову солнцезащитный шлем. Однако его рыжие непокорные волосы так и остались торчать бахромой из-под него.
— Да, черт побери! Это не наша вина! — неожиданно взорвался он. — Только это никакого значения не имеет! Даже если бы вся эта проклятая пирамида обрушилась на нас, это было бы не так эффективно. Только попадись мне эти придурки чиновники из администрации Соединенных Штатов…
— Для ученого червя вы слишком хорошо владеете ненормативной лексикой, — заметил Бим.
— Да. И в настоящее время я склонен использовать исключительно ее, — и с этими словами он раз в десятый вытащил из кармана желтый клочок бумаги.
— «Американской Археологической Экспедиции в лагере возле Великих пирамид Гизы, Египет, — прочитал он. — Приказываетм прекратить раскопки. Средства фонда, поддерживающего раскопки, исчерпаны. Коллинз сомневается в том, что дальнейшие работы целесообразны. Немедленно сворачивайте лагерь и возвращайтесь. С уважением…»
С яростью археолог бросил бумагу с печатью в песок, придавив его ногой. Бим молча наблюдал за происходящим. Когда телеграмма, растертая по песку, развалилась на дюжину клочков, он с сочувствием поинтересовался:
— Теперь чувствуете себя лучше?
Уэйд взглянул на него, потом рухнул на упаковочную коробку, сорвал с головы шлем и стал им обмахиваться. Лицо у него было красное то ли от ярости, то ли от стыда за свою мальчишескую выходку.
— К сожалению, веду себя как дурак… Но вы же знаете, что значили для меня эти раскопки. Сколько я испортил себе крови, пробивая финансирование! А они ведь не хотели посылать меня! Говорили, что я слишком молод! Только после долгой войны — длилась она несколько месяцев — я получил сдержанное согласие кураторов. А теперь, как только мы доказали, что этот туннель идет много дальше, чем считали раньше, что он просто забит обломками, скопившимися там за много веков, они отзывают нас. Еще десять ярдов, может быть — футов и мы совершили бы величайшее открытие из всех, сделанных в Египте, отыскали бы сокровищницу в сравнении с которыми могила Туганхамона — магазин, где продаются десятицентовые побрякушки.
— Ну, я-то отлично это понимаю, — согласился Бим. — И мне очень жаль!
— Пусть будут прокляты эти дураки! — простонал Уэйд. — Ведь под Большой пирамидой определенно что-то есть. Что-то, что ожидает нас уже многие века. Эту пирамиду построили не египтяне. Они нашли ее здесь, и Хеопс примерно в 2100 году до нашей эры обнаружил вход в верхнюю палату, где и приказал нарисовать на стенах свое имя красной краской… Черт побери, если бы он и в самом деле построил бы эту пирамиду, то стал бы он довольствоваться простой мазней на стенах? Неужели он стал бы разукрашивать их своей подписью? Нет! Он бы, как строитель, вырезал свое имя на граните, как запись, которая будет существовать еще тысячи лет. Вот как он поступил бы. Нет, Хеопс никак не мог построить эту пирамиду. Он обнаружил ее здесь, использовал как гробницу, и последующие цари Египта последовали его примеру. Позже они и сами пытались построить пирамиды. Но эта пирамида — Великая пирамида Гизы — в самом деле первая пирамида, возведенная в этих краж, была построена другими людьми, теми, кто ныне исчез и о ком мы не имеем ни малейшего представления, точно так же, как об их науке. Подумайте об этом…