Пропавший линкор
Шрифт:
Он вышел из корабля. Никто его не остановил, и Ларкин пошел по пустыне к городу.
Ему совершенно не нравилась данная ситуация, и меньше всего ему нравилось то, что Докер слишком уж много знал о нем.
Как это могло быть?
Никто на Земле не помнил его. Печальные мысли пришли ему на ум, вытесняя тлеющий гнев. Хорошо было бы иметь кого-то рядом с собой, кого-то, кто сражался бы с ним плечом к плечу. Он снова вспомнил имя Рой, но снова отринул его. Пусть мертвецы остаются мертвыми. Но Докер дважды произнес это имя. Что он имел в виду? Ларкин закряхтел и махнул рукой. Было нетрудно
Конечно, Мэловер не знал о предложении Докера, и Ларкин был этому рад. Ему не хотелось, чтобы Мэловер начал подозревать, что задумали прилетевшие на корабле люди.
Войдя в магазин, Ларкин замер в удивлении. В его мягком кресле сидел Мэловер.
Марсианский правитель был стар. Лишь боги Марса знали, какого возраста был Мэловер. Кожа его была морщинистой, а лицо застыло холодной маской, которая выглядела так, будто на ней никогда не появлялось улыбки. Марсианский правитель не носил никаких знаков своего положения, не считая металлического посоха, лежащего у него на коленях. Одет он был в простую тунику, похожую на тогу древних римлян, курил тонкую тростниковую трубку, единственную роскошь, которую позволял себе, и в комнате висел ароматный запах марсианского табака. Рядом с ним стоял один служитель, старейшина племени.
— Какая честь для меня, сир, — поклонился Ларкин.
Не было ничего необычного в том, что Мэловер решил его навестить. Правитель мог посетить любого, от самых богатых особняков до самых скромных лачуг.
— Проходите и садитесь, друг мой.
Голос марсианина был тих и ласков, как дуновение нежнейшего ветерка, но Ларкин знал, что этот ветерок может мгновенно превратиться с торнадо. Он сел. Мэловер молча протянул ему раскрытый мешочек с табаком. Ларкин молча принял его.
— Друг мой, сегодня возле города опустился корабль, — сказал Мэловер.
— Да, — кивнул Ларкин.
— Вы наверняка уже поговорили со своими соотечественниками.
Это было простое утверждение. У Ларкина внутри все сжалось, но он не сделал попытки возразить.
— Откуда вы узнали?
— У меня свои источники. Скажите мне, кто они: ученые, исследователи или торговцы? Или какие-то другие представители этих странных существ — людей?
— Они…
Ларкин заколебался. Сколько он осмелится открыть ему? У сидящего перед ним марсианина были пронзительные, проницательные глаза, существу с таким взглядом трудно солгать.
— Они хотят торговать.
— Ага, — хмыкнул Мэловер и долго молчал. — Друг мой, вы живете здесь, и я знаю вас уже семь лет. И все это время я рад был называть вас своим другом.
— Это великая честь для меня, — отозвался Ларкин. — Это были приятные семь лет.
Но почему его вдруг пробил пот? В комнате было прохладно, почти холодно, поскольку ночь уже наступила.
— Вы помогли многим из нас. Сегодня днем у вас был Сикин…
— Ничего особенного, — смущенно пробормотал Ларкин.
— Много раз
— Как мило с вашей стороны, что вы упомянули про них, — сказал Ларкин.
Ему не нравился этот разговор. Напоминающий спарринг, который, казалось, был ни о чем.
— Ия хочу, чтобы вы знали, что в следующий раз эти дела не будут засчитаны вам, — сказал Мэловер.
Пот струился по спине Бойда Ларкина.
— Им дадут должную оценку, но они не поколеблют весы в вашу пользу против других возможных поступков.
Громадным усилием Ларкин подавил дрожь.
— Сир…
Мэлор поднялся пошел к выходу, но у двери обернулся.
— Я хочу продолжать считать вас своим другом, единственного из всех людей, которых я знал, я готов называть так. И я буду очень сожалеть, если потеряю своего друга-землянина.
— Сир…
— Но мое сожаление не остановит мою руку во время испытания!
Со следующим за ним по пятам старейшиной Мэловер растворился в марсианской ночи.
III
Мэловер ушел, оставив его чрезвычайно встревоженным. Ларкин знал, что Мэловер сказал именно то, что имел в виду. Его рука не дрогнет во время испытания. В любой момент храмовые колокола могли зазвонить, созывая народ к почти разрушенному амфитеатру, где проходили испытания. И снова холодок пробежал по спине Ларкина. Он уже много раз проходил испытания, но никогда у него не было никаких сомнений, что он выдержит их. Но теперь сомнения были.
Ларкин видел, что было с теми, кто потерпел неудачу. Бегущий по спине холодок перерос в дрожь. У этих марсиан были дьявольские обычаи.
И при таком выборе существовал единственный ответ.
Докер и его команда головорезов могли катиться ко всем чертям. Лучше бросить вызов Докеру, чем Мэловеру. Да и как люди могли что-то потребовать от него? Или могли? Насколько Ларкин знал, в городе не было оружия, достаточно мощного, чтобы можно было оказать сопротивление команде единственного корабля, опустившегося рядом с городом. Марсиане повиновались Мэловеру в силу обычаев, а не потому, что Мэловер мог подкрепить свои приказы силой. Ларкин не видел, каким образом Мэловер мог бы заставить Докера пройти испытания. Одного торговца заставить можно. Но корабль, полный людей, вооруженных пистолетами «келли»…
Большую часть ночи Ларкин провел, обдумывая, что он скажет людям Докера, которые появятся утром.
Они появились рано утром. Та же троица, что и вчера и… Стоя в дверях магазина, Ларкин с растущим в груди ужасом уставился на четвертого человека. Его вид поразил Ларкина сильнее, чем мрачное предупреждение Мэло-вера насчет испытания.
Этот четвертый шел к нему впереди остальных. И в эту секунду Бойд Ларкин почувствовал себя очень старым. Что-то, что он оставил на Земле, оставил, потому что не мог ни управлять им, ни столкнуться с ним лицом к лицу, непрошенным явилось за ним сюда, на Марс. В эту секунду Ларкин дико пожалел, что не сбежал несколько часов назад, под прикрытием темноты, в какую-нибудь отдаленную деревню.