Пропажа государственной важности
Шрифт:
— Не сомневайся, Яков Петрович, сделаю, все что смогу.
— И может быть даже больше, — с потаенной грустью вымолвил Мерзликин.
Чаров немало обеспокоился шуваловской уловкой с письмом. Забрав его у адъютанта, он всю дорогу до службы придирчиво рассматривал бумагу на предмет появления новых сгибов, пятен и прочих подозрительных следов, но ничего подобного не обнаружил. Поскольку необходимые документы так и не поступили в Окружной суд, он придумал себе дело в Департаменте законов и уехал из присутствия. В Сенате он долго не задержался и явился на квартиру Акинфиевой в третьем часу пополудни. К его счастью, Надин оказалась дома и любезно приняла его.
— Какой восхитительный камень! — любовалась минералом женщина, рассматривая
— Так вы возьметесь передать его герцогу? — хотел уже для себя установить ее истинные намерения Чаров.
— Разумеется, я передам ваш подарок Николя, — отбросив смущение, откровенно призналась Акинфиева. Едва он показал ей настоящее письмо герцога, прикрыв конвертом слова о дворце и бриллиантах, ее отношение к нему стало доверительным. — Кстати, о чем он попросил вас? — Надин не упустила случая полюбопытствовать.
— Об этом вы скоро узнаете, может быть, даже сегодня, — он ушел от прямого ответа.
— Фу, какой противный! — привычно надула губки Акинфиева, продолжая любоваться камнем.
— Но как вы намереваетесь выехать в Париж, не имея паспорта? — завладев ее расположением, спросил в лоб Сергей.
— Паспорт у меня будет, не тревожьтесь! — без тени сомнения заявила она и спрятала в ридикюле камень.
— Мои поздравления, мадам герцогиня. Ваше высочество! — подыграл ей Чаров и почтительно приложился к ее ручке. Он явственно увидел, что сказанное пришлось ей по сердцу.
— Скоро всем так придется титуловать меня [44] и даже тем, кто этого вовсе не желает, — со злорадным блеском в глазах, победно провозгласила Акинфиева, пытаясь незаметно отодвинуть оставленный на каминной полке и закрывавший текст письма конверт.
— Не смею вас более задерживать, — заметив ее движение, Чаров проворно забрал письмо и с милой улыбкой удалился.
У него было возникла шальная мысль — спуститься к Горчакову и сообщить князю, что расследование успешно продвигается, и он вот-вот назовет ему имя виновного в пропаже пакета. Но уже на лестнице он передумал: «Оценить реакцию министра было бы полезно, однако…, — напряженно размышлял он, — вдруг она не шантажировала его и пакета государева не брала, а иным известным ей путем выманила у старика паспорт для себя? Только спалюсь понапрасну. Палицына нужно на днях прижать, а там, глядишь, и по Авдотье что-нибудь да вытанцуется».
44
Ввиду очевидного неравенства брака, Надежда Акинфиева не могла рассчитывать на герцогский титул ни при каких обстоятельствах. Вступив в морганатический брак с Николаем Лейхтенбергским, она получила титул графини Богарне, который был ей дарован императором, причем по прошествии лет.
Глава 24. Похищение бриллиантов и новые обстоятельства
Отобедав в трактире, он приехал в Мариинский дворец, сказав стоявшему в карауле казаку, что желает осмотреть интерьеры. Некоторые залы резиденции великой княгини были отведены, по ее настоянию, для открытого посещения публики, и его легко пропустили, предупредив, что в пять часов дворец закроют для свободного доступа. Столкнувшись в вестибюле с комендантом, он решил поменять цель визита. С улыбкой выслушав экспансивно размахивавшего портфелем чудака, комендант провел его служебным коридором к управляющему.
— Ея императорское высочество изволит пребывать с младшими детьми в Сергиевке [45] и прямо из Петергофа отбудет по железной дороге за границу.
— Стало быть, мне следует немедля туда податься.
— Ежели хотите застать ея императорское высочество, — исполненный собственной значимостью, важно ответствовал управляющий.
— В таком разе, позвольте откланяться.
45
Загородная резиденция Великой княгини Марии Николаевны и герцогов Лейхтенбергских на берегу Финского залива.
Проследовав анфиладой пустовавших комнат, он вновь оказался в Главном вестибюле, где в ту минуту не было ни души. Лишь чья-то высокая фигура в мундире генерал-адъютанта мелькнула на устроенной слева лестнице [46] , исчезнув в покоях второго этажа. «Это же граф Строганов!» — пронеслось в его голове. Поднявшись вслед за ним, он прошел в ротонду и, толкнув одну из дверей, попал в смежную с комнатами герцога галерею.
Смотревший на Исаакиевскую площадь кабинет его высочества был, ожидаемо, заперт. Открыв дверь, он вновь вложил в замок ключ, и один раз повернув его, подошел к массивному палисандровому бюро, стоявшему в оконном простенке, по краям которого высились средневековые немецкие алебарды и турецкие абордажные топоры. Нажав ногой на едва различимую, растворившуюся в паркетном рисунке, педаль, он открыл крышку и, подобрав ключ к верхнему ящику, выдвинул его на расстояние локтя. Заветный ларец слоновой кости сверкнул серебряной окантовкой. Бережно взяв ларец в руки, он встряхнул его. Внутри тяжело звякнуло. Опустив в портфель сокровища, он запер осиротевший ящик и, вернув на место крышку бюро, вернулся к двери.
46
Парадная лестница в Мариинском дворце была спроектирована, в целях сбережения тепла, слева от дверей Главного вестибюля.
Приближавшиеся шаги заставили его насторожиться. Поспешно вытащив из замочной скважины ключ, он спрятался за опущенной драпировкой. Щелкнул замок, и в кабинете герцога появился дворецкий. Насвистывая мелодии Оффенбаха, он закрыл форточки и, опустив, остававшиеся поднятыми, драпировки, удалился с безмятежным видом. «Уф!» — вытер выступивший пот Чаров и выбрался из укрытия. Когда скрип половиц затих, он бесшумно отпер замок и, оказавшись по ту сторону двери, также тихо ее запер. Осторожно двигаясь галерее, он увидел гасивших свечи слуг. Установив лестницу, они поочередно поднимались к люстре и, сделав дело, передвигали ее к следующей. Проклиная медлительность прислуги, количество люстр и несметное число в них горевших свечей, он едва дождался окончания церемонии. Убедившись, что путь открыт, он спустился в служебный коридор и, пройдя знакомой анфиладой, покинул дворец воротами для прислуги. Благо неохраняемый вход по Новому переулку запирался лишь на ночь.
Нечаев выполнил задание Палицына и подобрал ему нужных людей. Один был спецом по морским минам и прекрасно разбирался в системах Нобеля и Якоби, другой оказался не менее сведущим в изготовлении адских машин, как и в идеях Бакунина. Кондратий Матвеевич повстречался с обоими. Опасаясь раскрыть свое инкогнито, он использовал грим и чужое имя, что, однако, не помешало Шнырю вычислить его.
— Бурную деятельность развел твой подопечный! — заметил Чаров и с благодарностью посмотрел на тайного агента.
— Студентиков я тех срисовал, будьте покойны, они допреж наблюдаемого из квартиры учителя подались. Один минут за пять, а другой, аккурат, за минуту вышел.
— Раз уж ты за расследование взялся, будь любезен до конца его и довесть, — пошутил с улыбкой Сергей. — Завтра за оной квартирой присмотришь, а если ее хозяин куда идти или ехать вознамерится, за ним походишь. Эх! Жаль, что ты у меня один такой. Надо бы и за теми субчиками проследить.
— Ежели, кто из них завтра на 7-й линии объявится, могу до дому того и довесть.