Пропажа государственной важности
Шрифт:
— Затруднительно сказать наверняка, барин, — позевывая, он огладил свою бороду. — Буде пожелаете, могу сопроводить вас в ее комнату, — памятуя щедрое вознаграждение, предложил Чарову швейцар.
Авдотья не спала и, услышав знакомый голос, пропустила к себе его. От Сергея не укрылось ее смущенное обидой лицо и кавардак в жилище. Платья ее были вытащены из шкапа и кое-как разложены на столе, а также кипой лежали на большой, притулившейся возле дальней стены кровати. Обувь была выставлена на полу за дверью, заполонив собой угол комнаты.
— Вижу, переезжать
— Ухожу я отсюда, Сергей Павлович. Мочи моей нет в этих стенах более оставаться, — затаенную обиду запечатлел взгляд Авдотьи.
— Неужели князь Горчаков с вами дурно обошелся? — не поверил он собственным словам.
— Его сиятельство неизменно приветлив и добросердечен ко мне, зато его племянница, госпожа Акинфиева, меня крепко невзлюбила, как вчера в театре повстречала, — остро наточенным ножом рассекал воздух ее звонкий и чистый голос.
— И что виной тому сталось?
— Вот эти серьги, кои намедни мне преподнес господин Кавендиш, — подбежав к столу, она открыла видимую ей одной, закиданную гардеробом, шкатулку и извлекла из нее столь знакомые ему вещицы.
— Госпожа Акинфиева, верно, позавидовала вам. Вы находились в ложе английского посла и были окружены блестящими кавалерами. Обычные капризы уязвленного женского самолюбия, — как мог, пытался он успокоить ее.
— Слышали бы вы, какой безобразный скандал она устроила поутру его сиятельству. Я сгорала от стыда, невольно слыша доносившуюся с лестницы брань. Ноги моей здесь не будет! — решительный блеск загорелся в глазах девушки.
— Однако ж не стоит торопиться. Через неделю-другую, она остынет и забудет про вас.
— Будет только хуже! Князь днями отбывает с государем в Париж на Выставку. Представляете, что меня ждет в его отсутствие! Как она меня будет травить, оставшись одна! Знал бы только его сиятельство! — горестно восклицала горничная.
— Его сиятельству, полагаю, известны неудовольствия госпожи Акинфиевой, кои питает на ваш счет его племянница. Это следует из ваших же слов. Убежден, князь не замедлит взять меры, дабы оградить вас от несправедливых… обвинений, — не сразу нашел соответствующую дефиницию Чаров.
— Я не об его сиятельстве толкую, — потупилась девушка.
— Вы не о князе, тогда о ком же? — силился разгадать, кого имела в виду Авдотья.
— О его сиятельстве графе Строганове, — вполголоса произнесла горничная.
— Вам покровительствует граф Строганов?! — изумился Сергей, как вспомнил свое недавнее приключение в Мариинском дворце, когда он случайно повстречал графа.
«Боже, так у Авдотьи его лицо! — невероятная догадка осенила Чарова. — Несомненно, граф — отец ее», — глядя на смуглое лицо горничной с горевшим пламенем взором, убеждался он в своей правоте.
— Но отчего вы в услужении здесь? — только сказал он.
— Граф не мог более держать меня у себя и попросил князя о месте. Другой службы я не достойна, поскольку незаконная, — она зарделась румянцем и отвернулась к окну.
— Однако ж вчера в театре вы были неотразимы, и я
— Ко мне ходили учителя, и даже была английская гувернантка, — с гордостью сообщила девушка. — Тем не менее, пока я — обыкновенная горничная, и лишь один человек дал мне понять, чего я стою на самом деле.
— Надо полагать, этот человек господин Кавендиш?
— Да, это он. Чарльз раскрыл мне глаза на самое себя и вселил надежду. Не далек тот день, как мы уедем в Англию, и он женится на мне. Там иные, нежели в России, порядки, — с победным видом заявила Авдотья, убирая серьги назад в шкатулку.
— И давно вы знакомы с господином Кавендишем?
— Давно. Он добрый приятель его сиятельства и часто видится с ним. Он и подсказал графу попросить это место у князя, поскольку узнал случаем, что оно свободно.
— Понимаю, — растерянно протянул Чаров.
«Ты же, каналья, его и освободил! А теперь тебе невтерпеж сделать своим новым соглядатаем влюбленную в тебя девчонку, чтобы потом с ней разделаться, как ты разделался с Катериной», — возмутился изощренному цинизму британца Сергей.
— И куда вы съезжаете? Уж не…
— Нет, нет!.. — порывисто взмахнула рукой Авдотья. — Переезжать к господину Кавендишу мне и в мыслях не приходило! Это неудобно… К тому же, он полагает, что я должна продолжить исполнять свои обязанности, поскольку граф просил за меня. Да и… — она замолчала, и лицо ее приняло жалостливое выражение.
— В таком разе вам следует искать квартиру поблизости, — Чаров участливо смотрел на нее.
— У Чарли, господина Кавендиша, таковая имеется. Он нанял ее ранее по какой-то из соседних улиц. Завтра он намеревается говорить с князем. Я в его отсутствие не желаю ходить сюда.
— Пожалуй, это разумно, — задумчиво проронил он.
— Так, что привело вас ко мне? — выразительные глаза ее уставились на Сергея.
— Да я, собственно, слышал о досадном происшествии в театре, мне господин Шварц рассказывал, — он лихорадочно придумывал себе причину посещения горничной, — и вот решил зайти поддержать вас. Был превесьма занят и вспомнил о недопустимо позднем часе своего визита, когда уж оказался пред вашими дверьми, — сбивчиво объяснял он.
— Мне приятно было увидеть вас вновь, господин Чаров. Надеюсь, не в последний раз, — наградила его милой улыбкой Авдотья.
«Черт, чуть не вляпался! Хорошо, что сдержался и не вывалил на ее невинную голову разоблачительную правду про Кавендиша. Она влюблена в него, аки кошка, и ни за что не поверила бы мне. Только бы все испортил!».
Глава 34. Изобличение резидента
Он выбрался на пустующую площадь и, пройдя вперед, стал озираться по сторонам. В это мгновение мимо него на бешеной скорости пронеслась знакомая бричка, теперь уже с поднятым кузовом, а вслед за ней порядком отставшая пролетка с Ермиловым. «Понял, что за ним хвост, вот петли и крутит!» — не став останавливать пролетку агента и мешать погоне, он побрел пешком в сторону Сенатской площади.