Прорицатель
Шрифт:
Соображениями по поводу видений он иногда делился с Анной, и она выслушивала его, как всегда, внимательно — она вообще прекрасно умела слушать. Обычно это случалось по пути к Белому камню, куда они частенько наведывались.
Это место сразу произвело на Мея невероятное впечатление — тут пахло прошлым, пахло колдовством, пожалуй, в сотни раз сильнее и загадочнее его Дара. Огромный и замшелый серовато-белый валун лежал на пригорке, глубоко вминаясь в повлажневшую землю; вокруг завывал ветер, вечно гулявший в этих местах, а сверху нависало серое небо. «Скоро там будет очень
В первый раз, когда они пришли сюда, Мей чувствовал себя на редкость скверно. Анна рассказывала ему об одной из многочисленных осад замка, но он то слушал вполуха, то хмуро перебивал.
— Тебе здесь не нравится, да? — вдруг спросила она, останавливаясь неподалёку от камня. Ветер шевелил её волосы и играл полами плаща.
— Нравится, — неохотно ответил Мей, — но... я бы хотел вернуться в Долину.
— Когда-нибудь ты вернёшься, — серьёзно сказала она.
— Разве?... Мне казалось, это место уже закрыто для меня. Собаки взяли след, — он положил руку на камень и ощутил дрожь — как если бы дотронулся до звонящего колокола. В голове пронёсся какой-то шёпот — возможно, много веков назад, в эпоху королевств, здесь стоял волшебник, взглядом способный поднимать горы. — Я как заяц, за которым несутся гончие. Помнишь, Керд вчера рассказывал?
— Ты не заяц, — Анна тоже положила ладонь на камень — свою рядом с его, — ты более ценный зверь. Гончим придётся постараться, чтобы разорвать тебя.
Мей мысленно решился и осторожно накрыл её руку своей — теплота и гладкость кожи вместо холодной шероховатости камня. Анна странно посмотрела на него, но ничего не сказала. Было удивительно хорошо просто стоять вот так, зная, что это вскоре закончится и одновременно не закончится никогда.
Прошло несколько мгновений, и она медленно высвободила руку. Мельком взглянула вверх — там собирались тучи.
— Пора идти. Нас, наверное, уже ждут к обеду.
Время тянулось, и не менялось решительно ничего — кроме того, что в замке начались приготовления к свадьбе Таллиама. Леди Амельда то и дело отчитывала дворецкого, дворецкий — служанок, а те грызлись между собой. Оттирались столы, из полузабытых сундуков доставались парадные портреты, знамёна и фамильное серебро, посыпались заказы портным. Маленький Вейр непрерывно хохотал над Таллиамом, который краснел от шуток Керда, а Маира, напевая что-то, заплетала косички Эйле. Веттон же... Просто оставался Веттоном и был невозмутим, как всегда.
Глядя на всё это и иногда кое в чём помогая, Мей как никогда скучал по дому. Он даже поймал себя на том, что критически поглядывает на половицы, думая, что наверняка покрасил бы их ровнее. Прорицатель-красильщик. Подмастерья старика Вейра бы долго смеялись.
Всё-таки стены, хотя и просторные, душили его, особенно когда невдалеке шумел Город, показавшийся лишь раз и такой манящий. Он долго упрашивал братьев Веттона, чтобы они взяли его с собой во время одной из своих поездок, но поначалу это было тщетно.
— Леди Анна запретила брать тебя в Город, Мей, — пожимал плечами Керд. — Она говорила, что
— Но леди Анна мне не матушка, — замечал Мей, стараясь выражаться изысканнее. Обычно это возражение пропускалось мимо ушей.
Таллиам же взбудоражено бормотал:
— Да-да, обязательно, но сейчас я должен идти, — и убегал заниматься делами наследника или выслушивать родительские поучения.
Тем не менее, по какой-то счастливой случайности, когда до свадьбы оставались уже считанные дни и все в замке, кроме Анны, Мея и Веттона, носились как в лихорадке, Керд махнул рукой и велел привести лошадь из конюшни.
Лакей с отсутствующим выражением лица придержал Мею стремя, из-за чего он, влезая в седло, чувствовал себя донельзя неловко. Но всё же большим счастьем для него стало вновь оказаться верхом — он успел подзабыть это, а теперь со смехом вспомнил свою первую поездку.
— Чему ты так рад? — мрачно спросил Таллиам; он был белее холёного жеребца, на котором гарцевал.
— Просто хороший день. Обгоните, милорды? — и, хохоча как безумный, Мей пришпорил лошадь. Она тут же сорвалась с места, и он еле удержался в седле, но это всё равно было удивительно здорово.
С той же скоростью он доскакал до самых стен Города; кони братьев Ниисов покрылись испариной, но ни разу не обошли его. Ветер хлестал в лицо, а из-под копыт летели комья грязи, и в голове у Мея почему-то билась одна мысль: «Вырвался!».
— Проклятье, почему ему привели Быстроногую? — тяжело дыша, воскликнул Керд, когда они въезжали в распахнутые ворота.
— Понятия не имею, — устало отозвался Таллиам. — Ну что, здесь мы разминемся?
Мей кивнул. Они наскоро договорились встретиться у ворот на закате и разъехались. Конечно, Мей мог пойти с ними в городской дом к отцу Таллиамовой невесты, но его не приглашали, да и сам он не рвался туда.
Город-у-Белого-камня теперь показался ему ещё грандиознее, чем в первый раз, и он жадно впитывал новые впечатления. Щербинки на каменных зданиях, скрип ступенек, ведущих в лавки, даже конский навоз — всё было так, как в Городе-на-Сини, и одновременно не так. Другие люди, другие стены, другие интонации речи. Мею почему-то вспомнилось странное ощущение, которое он испытал, когда они с Анной стояли возле Белого камня, — ощущение поразительной, давящей на уши тишины и абсолютного покоя. Будто ничего вокруг больше не было, будто всякая жизнь замерла, прислушиваясь к дальнему гулу.
Может быть, поэтому он сильно удивился, увидев знакомое лицо. Толпа вынесла его к порту, где воняло рыбой и перекрикивались грузчики. Река Зелёная давным-давно кормила этот Город, много веков назад сделав его крупнейшей торговой точкой к северу от Великого леса. И толку от неё было явно больше, чем от священного Белого камня. Хотя, разумеется, вслух это никто бы не признал.
Нескладный сутуловатый паренёк в домотканой рубахе разговаривал с краснолицым, бурно жестикулировавшим толстяком, который то и дело тыкал пальцем в одно из стоявших на якоре суден и, брызжа слюной, что-то громко доказывал. Не веря собственным глазам, Мей спешился и подошёл.