Пророчество огня
Шрифт:
— Я свяжусь с Карстоном, он пришлет за ней отряд и передаст герцогу Норману, — уже спокойнее сказал Лекс, доставая из кармана на груди какой-то предмет.
— Не люблю я этого скользкого червяка, — сказал Барс. А я прониклась своим викингом еще больше. Мысленно даже стала называть его Барсиком.
— Главное, что он вернет тварь в темницу.
— Сегодня же казнь ее должна была состояться. Мне подавальщица в «Трех петухах» рассказывала, что на площадь массуров пойдет. Король настоящее представление устроил. Вы как хотите, а дрянная история это — свою любовницу прилюдно поджаривать, — сказал Ганс — самый старший член отряда. Все
— Ну вы еще пожалейте ее, — реплики блондина не отличались оригинальностью.
— Лекс, я знаю, что она сотворила. Или, точнее, что говорят об этом. Просто не принимаю все за чистую монету. Она, по слухам, полстраны прокляла, а вторую половину потравила и заколдовала. Многовато для этой пигалицы, — парировал Ганс.
Единственный, кто не участвовал в этой беседе, был Рэн. Лысый и коренастый молчун, он сидел на бревне и что-то строгал из дерева ножом.
Я втихую наблюдала за членами отряда, прижавшись к груди Барса и скосив глаза. Волосы скрывали мой любопытствующий взгляд, а я делала свои выводы о каждом из мужчин. Они были неутешительные: против меня настроен главный, а это гарантия провала. Может, мне тут всех очаровать? Мысль, конечно, дельная. Для какой-нибудь другой Маши. А для меня — это путь в никуда. Во-первых, я не умею. В моем мире я предпочитала спрятаться где-нибудь, а не выставлять себя на показ. Во-вторых, если я сейчас начну кривляться, Лекс точно решит, что я ведьму включила, и убьёт меня на месте. Судя по моему реноме, никто в этой реальности по мне не заплачет. Ну и, в-третьих, сложно кого-то очаровывать в столь плачевном физическом состоянии. Так только жалость вызывать.
Беседа зашла в тупик. Все замолчали. Разорвал тишину Барс. Он встряхнул меня и сказал:
— А что ты, девонька, расскажешь? Ты как тут оказалась?
Он с усилием оторвал меня от себя и мягко убрал волосы с моего лица. Увидев что-то на нем, он ощутимо напрягся и присвистнул:
— Гляньте! Это же печать! Вроде же не было ее!
В наших рядах началось оживление, все заговорили разом, а Лекс присел возле ног Барса, взял меня рукой за волосы и больно потянул, открыв тем самым мое лицо своему обзору. Большим пальцем он начал тереть кожу в районе левого виска. Дернулась, но хватка в волосах не дала отвернуться.
— Лекс, хорош. Печать настоящая, разве ты не видишь? — подошел к нам Клык, положив руку на плечо главарю. — Она отмечена Агосаром. И это же символ чистого огня, — с удивлением закончил он.
Блондин вскочил, с яростью взглянув на окружающих.
— Какого грязного дарга тут происходит? — осатанел мужчина. — Она же ведьма.
Надо при случае узнать, кто такой дарг. Есть у меня ощущение, что в этом мире мы с ним одинаково нелюбимы.
— Да нет, — протянул Ганс, глядя в район моего левого глаза, — совсем не ведьма. Я таких печатей ни разу не видел. Какой у нее дар? Агосар, говорите…? Это ж получается, мы магичку давеча в бараний рог скрутили?
И тут заговорил молчун. Рэн перестал ковырять ножом деревяшку и выдал следующее:
— Я вот подумал, — начал он, а его товарищи все вчетвером взглянули на него. Видимо, не так часто он толкает речи. — Что все это не просто так, — сказал, сделал паузу и продолжил:
— Арестованная нашей боевой звездой девчонка, которая два дня назад была ведьмой, а сегодня сожжена, падает
— Хочешь, чтобы нас ее сообщниками в итоге назвали? — спросил Клык, а Рэн поморщился.
— Мне плевать. Я слушаю Лекса, он мой командир. А придурь всех этих чистеньких аристократов меня не беспокоит. Да и смерти я не боюсь. Один у меня страх — что дурака из меня сделают.
— Так, может, эта рыжая и сделает. Видать, очаровала уже, а? — продолжал допрашивать Клык, а у самого черти веселья в глазах прыгают.
— Эта? — хмыкнул Рэн, а я даже как-то обиделась. Почему нет? — Не моя фактура, уж больно тощая. Того и гляди, к демонам в посмертие улетит. И как только держится?
— Так что ты предлагаешь? — неожиданно спокойно спросил у Рэна Лекс.
— Разобраться, не заставляют ли нас плясать под чью-то нехорошую дудку, — спокойно сказал тот и вернулся к прерванному занятию, вновь взяв нож и деревянный чурбанчик в руки.
— Мне сказали, что убийца она, что Дэша она…
— Знаю, — спокойно ответил Рэн. — Если так и окажется, я сам ей шею сверну, Лекс. Но пока есть многое, что мне не нравится. Нужно поговорить с девчонкой, когда она придет в себя. Узнать, как она тут оказалась как раз в момент своей казни. Но чует печёнка, все это не случайно.
Пока мужчины решали мою судьбу, я продолжала молчать. Казалось, они смирились с тем, что я не издаю ни одного звука, и больше не пытались меня разговорить. Я, как и все, ждала решения командира, который смотрел на небольшой предмет, похожий на кристалл, в своей руке и о чем-то размышлял.
— Если бы не печать, я, не раздумывая, отправил бы девку Палачу, но вы правы, тут нужно кое-что проверить, — сказал блондин, а я выдохнула от облегчения: прямо сейчас я не умру. Кстати, а Палач — это кто? Уж не Норман ли?
— И все же, с Карстоном я свяжусь, — добавил Лекс.
Он накрыл рукой кристалл, подержал его между ладонями несколько секунд, затем убрал руку, и началась очередная магия в моей жизни. Я увидела, как над рукой мужчины вырастает круглое светящееся пятно, в котором появляется мужская голова в форменной фуражке. Лица мне этой голограммы видно не было, но разговор я слышала прекрасно.
— Лекс, чего тебе? Мы все на ушах — у нас тут ведьма пропала, — сказал недовольный мужской голос.
— Вот поэтому я и связался. Что случилось?
— До тебя тоже слухи дошли? Ваша пятерка же вроде в лесу на розыске мятежников должна быть, — устало удивился Карстон. — Впрочем, шило в мешке не утаишь: на этот бардак пара тысяч лимарцев любовалась. Полстолицы на площадь пошли. И так опозориться, — стенал мужчина, а Лекс его направил в нужное русло:
— Так что там с ведьмой?
— Её пару часов назад на костер возвели, сам его величество пожаловал. Облобызал, говорят. К народу воззвал. Все было очень красиво, в стиле нашего монарха. Да только исчезла она. Огонь ее охватил, а она вышла из костра и со словами: «Не виновата» исчезла. Можешь представить, что творится в городе, да и в стране теперь? Ее месяц искали как бздырга какого. А теперь чуть ли ни дитем самого Заргаса считают, мол, оклеветали мы ее. Норман и король обоср… Вобщем, неприглядно себя выставили — народ против себя настроили, и нам теперь не спать, не жрать, а искать. Вас, может, тоже привлекут чуть позже. Если мы не справимся.