Пророк, огонь и роза. Ищущие
Шрифт:
Как ни странно, дело пошло легко — строчки как будто сами собой полились из-под его кисти, и Хайнэ почти не понимал, что именно он пишет. Перечитав письмо, он испытал странное ощущение, что видит его впервые в жизни, и что написал его совершенно другой человек — решительный, бесстрашный, не ведающий ни сомнений, ни колебаний.
Энсенте Халия, которого никогда не существовало, и не будет существовать.
«Вы можете решить, что это слишком рано, и глупо, и лицемерно, и как у всех. В самом деле, общаясь с разными людьми, я сделал вывод о двух причинах,
(Интриганство и сознательный обман я в расчёт не беру; знаю, что такое бывает, но не хочу думать об этом. Уход от действительности, скажете вы? Нет. Я не питаю иллюзий и замечаю в людях дурное, однако не желаю подозревать в каждом злодея. Знаете одну поговорку? «Мир подобен хорошо удобренному полю в весенний день: можно видеть кучи навоза и пару чахлых ростков, с трудом пробивающихся сквозь них, а можно — кучи навоза, которые подготовят почву для сильных, здоровых растений, и вскоре исчезнут под ярко зеленеющей травой»).
Впрочем, я, наверное, утомил вас своими философскими отступлениями.
Отбросьте их, отбросьте весь тот бред, который я порой начинаю нести, когда становлюсь слишком разговорчив — есть у меня такой недостаток.
И оставьте только три слова.
Я не побоюсь произнести их и не побоюсь поверить, что вы скажете их мне в ответ.
Может быть, всё это — лишь эфемерная игра моего воображения, ну так что ж. Мечта, разбившаяся о действительность, обогатит меня новым знанием жизни. Мечта, оказавшаяся реальностью — сделает самым счастливым человеком на земле».
— И откуда ты только взялся, такой умный? — пробормотал Хайнэ, перечитав это странное, своё-не своё письмо.
— А? — спросил Хатори, повернувшись к нему.
Хайнэ быстро помотал головой.
— Нет-нет, ничего. Не обращай внимания.
«Если всё пройдёт хорошо, я отдам Марик это письмо, и будь что будет», — пообещал себе он, откинувшись на заднюю спинку сиденья, и обрёл в этой мысли успокоение.
По пути во дворец они заехали в дом семьи Фурасаку, чтобы забрать с собой Ниту, которая также направлялась на приём.
Сестра вбежала в экипаж — нарядная, цветущая, благоухающая, весёлая и счастливая, как всегда.
— Волнуешься, Хайнэ? — заговорщически спросила она, стиснув его локоть. — Честно говоря, я так удивилась, что ты тоже собрался на приём…
— Нет, я в полном порядке, — небрежно ответил Хайнэ, успевший к этому времени, под влиянием собственного письма, прочно вжиться в роль Энсенте Халии. — Мне случайно досталось приглашение, и я решил, что грех упустить шанс поглядеть на нынешний цвет общества. Сама понимаешь, в провинции у меня не было таких возможностей. Прочитаю им пару отрывков из отцовской книги… Конечно, не бог весть что, ну так я и не претендую быть
Сестра быстро оглянулась, как будто опасаясь, что их могут подслушать, а потом быстро наклонилась к его уху.
— Ничего, — шепнула она.
Хайнэ невольно распахнул глаза.
— Как это?
Нита засмеялась.
— Знаешь, мне тоже нет дела до Онхонто с его свитой. Дело просто-напросто в том, что я поспорила с Тиэко… Он утверждает, что в дворцовых книгохранилищах имеется множество рукописей о прежнем государстве, Сантья, и я заявила, что сумею достать хотя бы одну из них. Для этого мне всего лишь нужно проникнуть во дворец. Марик сказала мне, что там сейчас царит страшный переполох, и никто ни за чем не следит. Другой такой прекрасной возможности не представится вплоть до следующей свадьбы Императрицы с кем-нибудь, а кто знает, случится ли она вообще. Ну вот, — лукаво улыбнулась девушка. — Теперь ты всё знаешь. Думаешь, я сумасбродка? А, ну и пусть. Я всё равно сумею это сделать, я уже раздобыла планы расположения книгохранилищ. А Тиэко останется с носом.
Хайнэ смотрел на сестру со смесью испуга и благоговения.
В его понимании дворец был неприступной крепостью, где на каждом шагу стояли стражники и жрицы, готовые за любую малозначительную провинность поволочь виновного на площадь и привязать его к столбу казни. А сестра была готова так рисковать ради какого-то пустячного спора… Страшно.
Однако он всё ещё старался соответствовать образу Энсенте Халии.
— Ну ты даёшь, — сказал он. — Я в восхищении. Если ты сумеешь так ловко провести этих напыщенных идиотов, то тебе нужно будет посвятить поэму.
Сестра, довольная, засмеялась.
— Ты какой-то странный, — всё же заметила она. — Не такой, как обычно.
— Ты просто многого обо мне ещё не знаешь, — усмехнулся Хайнэ.
— Это он от волнения, — сказал Хатори, обернувшись к ним. — Полчаса назад был белый, как полотно.
«Ну спасибо, — мрачно подумал Хайнэ. — Спасибо, брат».
Однако в этот момент экипаж подъехал к дворцу.
Огромные широкие ворота были распахнуты и уводили, казалось бы, в темноту туннеля, но на самом деле в ярко освещённый сад.
Проходить через них можно было только поодиночке.
Пройдя через ряды стражников, Нита скрылась в проёме, и Хайнэ на мгновение перестал притворяться решительным и смелым — голова у него закружилась, ноги подкосились.
— Плевать мне на все традиции, я отнесу тебя на руках, — услышал он откуда-то издалека голос Хатори, обхватившего его за пояс. — Ты не в состоянии сделать и шага.
— Нет, нет! — опомнился Хайнэ. — Ты с ума сошёл, это будет страшный скандал. И нас всё равно не пропустят. Не надо, пожалуйста. Я могу пройти и гораздо большее расстояние — главное, что в зале мне не придётся всё время стоять на ногах.
Он обернулся и, взяв ладонь Хатори в обе руки, сжал её.
Сердце его на мгновение сдавила тоска — не хотелось уходить от него, не хотелось оказаться по разные стороны ворот, разделёнными высоченной, непреодолимой стеной.
Но, помимо того, что у Хатори отсутствовало приглашение, Хайнэ всё ещё боялся его более близкого знакомства с Марик, так что в чём-то это было к лучшему.
— Я буду ждать тебя здесь, — сказал Хатори.
— Но это может надолго затянуться…
— Не важно.