Прорвемся, опера! Книга 4

Киров Никита

— Коню придётся поработать, нового подозреваемого искать вместо озабоченного, — Василий Иваныч усмехнулся.

— И вот насчёт этого я тоже хотел перетереть сегодня с тобой и Якутом. Есть одно подозрение, и мне оно очень не нравится. Но попозже, ещё других дел полно.

— Ла-адно, — удивлённо протянул он. — Потрещим попозже, ага…

* * *

— Давай сначала в гости зайдём к товарищу, — предложил Василий Иваныч, когда мы заехали на территорию больницы. — А то обидится, что сначала по работе идём, а только потом к нему.

— Сам хотел предложить, — я кивнул.

Баланс между

личной жизнью, работой и друзьями соблюдать сложно, особенно в милиции, но ведь действительно будет неправильно отправиться по своим делам и пройти мимо больницы, где лежит Толик, схвативший пулю, чтобы прикрыть меня. Успеем ещё поработать, а сейчас пока можно всё обдумать мимоходом.

В магазине у больницы я купил раненому сока, три апельсинки, пакет вафель с прослойкой из шоколада и сникерс, а Василий Иваныч выбрал Толику сигареты. Потом зашли в аптеку, купили трубочки для капельниц и одноразовые шприцы, а то в больницах этого вечно нет, уж в эти годы особенно.

Приёмные часы были с четырёх до шести, но нас знали, пустили без вопросов, даже халаты белые вручили, только Сан Санычу придётся подождать снаружи, с собакой всё-таки сюда не пускают.

Линолеум в коридоре под ногами ходил ходуном, то поднимаясь, то опускаясь, будто мы шли через топи, в нос бил сильный запах лекарств, хлорки и уколов. Сколько ходишь по больницам, а всё равно привыкнуть к этому сложно. Устинов приотстал, оставшись позубоскалить с медсёстрами, я прошёл дальше.

Толян почему-то находился теперь в другой палате, в двухместной, а не в общей, и лежал один, вторая койка пустовала. Палату эту держали для обеспеченных больных, кто был готов подмазать руководство отделения. Тут чище, теплее и даже кровати поновее. Разве что подушка — типичная больничная, с рядами старых полузатёртых штампов на наволочке.

— Ну и чё там было? — Толик отложил книжку в блестящей обложке и приподнялся на локте здоровой руки. — Все говорят — опять в тебя стреляли, а ты молчком, Паха! И нахрена я тебя закрывал, если ты опять в блудняк вписался? Вот ни на минуту одного нельзя оставить.

Он с осуждающим видом посмотрел на меня и, кряхтя, сел, опустив ноги в полосатых больничных штанах на тапочки.

— Так видишь, с автоматом хожу и в броне, даже в больницу, — я сел на край кровати и поставил пакет с передачей на тумбочку. — Ты как здесь оказался, в этой палате? И что читаешь? «Молчание ягнят»? — я пригляделся к обложке. — Фильм разве не видел?

— Видел, да книжка вроде ничё. Буду про маньяков читать, вдруг надыбаю чего полезного, — он заулыбался. — Пришли тут ко мне утром подозрительные дяди в штатском, все в костюмчиках, мандаринок принесли и книжек, детективов всяких. С кем-то перетёрли, и меня сюда перекантовали. Кто был, что был? Вообще без понятия! — Толик засмеялся.

— А, это наши смежники, — догадался я. — Душил вчера одного, Гришу Туркина, если помнишь его. Сказал ему, что стреляли в меня из-за того, что я помогал им Сафронова в казино давить, а ты в замес попал ни за что. Вот и говорил, что надо проведать, помочь, вину загладить. Из-за вас пацан пулю схлопотал, всё такое.

— Вон оно чё, — протянул он и зевнул, но оживился. — Так что там было, стреляли же? А то в газетках уже понаписали всякой хрени.

— Собака лает… разберёмся. В общем, выпасли нас у Артура на усадьбе, — я вкратце пересказал события

ночи. — Так что хотели использовать и место, и всё остальное, чтобы Сафронову жопу прикрыть, а нас объявить продажными ментами. Вот в газетки и тиснули, как ты говоришь. Ну а пока РУОП крутит задержанных на предмет причастности к недавнему убийству нашего коллеги.

— Мент прикомандированный? Да, слыхал тоже…

— Толик-алкоголик! — вскричал Устинов, заходя в палату. — Давай тебя налысо побреем! А то отрастил патлы уже! На бабу похож.

— Уйди ты! — Толян аж плечами передернул. — Тебя ещё не хватало! Стричь он меня тут собрался!

Они начали шутливо препираться, а я ушёл в мысли, только глянув на обложку книги про маньяка. Её я не читал, но смотрел фильм, в котором, чтобы найти маньяка, пришли за консультацией к другому. И продолжение смотрел, где к этому же Ганнибалу Лектеру приходили искать очередного маньяка. Этот фильм ещё не вышел, хотя была ещё старая версия, с другими актёрами.

У нас не практикуется консультироваться у маньяков, но на кое-какие мысли меня всё это навело. Маньяк-то и в Африке маньяк, и пусть каждый из них себе на уме, что-то общее у них есть, вот всякие профессоры и искали, что именно.

И всё-таки… а что же общего у жертв нашего маньяка? Поведение, их прошлое — или, быть может, какой-то внешний признак? Надо бы глянуть еще раз снимки трупов, в деле они есть. А заодно вспомнить, кто ещё был убит во время первой моей жизни. Тогда, вроде бы, все были женщины (из тех, во всяком случае, кого мы присоединили к серии), у многих были проблемы с наркотой и алкоголем, были проститутки… Все — да не все. Одна из последних убитых под это никак не подходила… сейчас она жива, надо бы её проведать, пообщаться, покумекать. Она работает продавщицей, как я припоминаю.

И надо заняться струной… пока мы её не показали никому, а вообще хотелось бы узнать что-то о ней подробнее — что, откуда и когда, а в идеале — найти вторую половину. Сейчас безликие струны из Китая ещё не хлынули в страну, как будет после 98-го, и каждая струна могла быть из комплекта, произведенного, например, где-нибудь в Чехии, Германии или в США, ну или окажется простой ленинградкой, что тоже зацепка. Я не спец по струнам, но помнил все это, потому что в той жизни пришлось как-то разбираться с крупной партией струнного контрафакта в нулевых.

В общем, работаем…

* * *

Не знаю, кто это придумал, но если потерпевшей стороне нанесли телесные повреждения, изнасиловали или напали с применением физической силы, на экспертизу её отправляют в морг — к судмедэксперту. Да, я не против освидетельствования, где фиксируются все травмы и повреждения, но для пострадавших это, мягко говоря, сомнительное удовольствие. Однако деваться некуда.

Позже, конечно, проведут разграничение — отделят кабинеты, вынесут всю службу судмедэкспертов, занимающихся освидетельствованием, в отдельные помещения, где осмотр «живчиков» не будет соседствовать с холодными столами морга. Но пока здания бюро судебно-медицинской экспертизы не отличаются просторами, и патологоанатомическое отделение в них занимает значительную часть. В некоторых местах оно и вовсе граничит с кабинетами медиков настолько плотно, что осмотр пострадавших проходит буквально в шаге от холодильников и секционной с распотрошёнными телами.