Проржавленные дни: Собрание стихотворений

Кугушева Наталья Петровна

«От целой жизни – горсточка стихов…»

От целой жизни – горсточка стихов, Мечтаний и бесплодных и случайных… Судьба, судьба – я слышу стук шагов И чувствую в душе твой голос тайный. И по земле, как странник, проходя, Я берегу внимательно и скупо И солнца свет, и легкий шум дождя, И этот звездный, величавый купол. Но тайный голос унесу с собой, Он будет петь о ледяном покое – И Богом, Светом, Домом, и Судьбой Засветится над вечною рекою. 20 февраля 1956

ПАМЯТИ МАМЫ

Е. В. Астафьевой

Из

гостиной фортепьяно Сквозь тяжелые портьеры К нашей тихой дальней спальне. – Это там играет мама… В детской у икон лампадка Золотой качает лучик… Спит сестра. За дверью няня По-старушечьи вздыхает. Милый мир, где вместо кукол В старый шкаф укрылись книги, – И в полночный час выходят И садятся к изголовью. Вот зовет тревожно море, – Но Русалочка танцует, И безмолвна, и печальна, На веселой свадьбе Принца, Вот сражается Щелкунчик. Герда всюду ищет Кая, И олень уносит Герду В царство Снежной Королевы. Я не сплю. Шуршат страницы: Соловей чудесной песней Над забытым мандарином… Или музыкою мамы Эти сказки мне приснились? Или сказочником старым, Развернувшим пестрый зонтик Перед сонными глазами? Только сказки бродят рядом. 29 февраля 1956

СТИХОТВОРЕНИЯ, НЕ ВОШЕДШИЕ В «КАЗАХСТАНСКИЙ ДНЕВНИК»

1946-1958.

Я приду к Вам, только Черный Том...

Я приду к Вам, только Черный Том, Черный Том один мне будет рад. Тихо промурлыкает о том, Что таит кошачий мудрый взгляд. Дорогая, как печален день И как мало нам осталось дней, Как расходятся кругами по воде Одинокие пути людей. Если нежность тронула слегка Наше сердце – радостная грусть, И дрожит покорная рука От прикосновенья Ваших уст. Возникает в<новь> забытый мир Снов, надежд, <бес>сонниц и любви, И под древний <голо>с древних лир Вновь неист<овств>уют соловьи.

«Я всё еще учусь – жестокая наука…»

Я всё еще учусь – жестокая наука Не думать о себе и не писать стихов, Ведь губ твоих романтика и скука Прекрасней и величественней слов. Но пальцы тянутся к привычному соблазну К тугому пению железного пера, И ярость музыки в словах разнообразных Свирепствует, как встарь, по вечерам, И я люблю опять суровые потемки И шум дождей, бегущих по стеклу, Бумаги хруст, такой родной и ломкой, Чернильницы таинственную глубь. Так ночь пройдет. Зашелестит, как ветер, Седой рассвет и запоет в трубе. И я пойму – на милом белом свете Есть только ты да память о тебе. 1946

МОСКВА

Седьмой этаж. Готические своды. С крылатыми химерами плафон. Москва и ласточка. Здесь слушала я годы Из церкви Антипия перезвон. Москва во мне. Она со мною рядом. Через окошко в комнату вошла. – Вот за кремлевскою тяжелою оградой Цветут невиданные купола, Вот острый шпиль высокой колокольни Вонзается в крутые облака, И ветер, приносящий из Сокольников Лесные запахи, потрогает слегка Страницы книги. Вот со Спасской башни Кремлевские куранты прозвонят, И улиц шум и тишина домашняя Навстречу времени согласные спешат. 20-25 января 1947

М. Н. ЯКОВЛЕВОЙ

Романтические

розы.

А. Пушкин

Уходят дни. Года идут, подруга, Так девять лет прошло над головой – Мы все бредем по дантовскому кругу, Ведомые бесстрастною бедой. Еще какие суждены утраты, Какую боль изведать суждено. Смотри пылают пурпуром закаты, Последнее, что нам еще дано. Смотри – какие возникают звезды В прощальный час над милою землей, Досыта пить густой прохладный воздух, Настоянный цветами и луной. И пусть, и пусть, перекликаясь с миром И не страшась ни боли, ни утрат, Две наши женские простые лиры Лирическим набатом прозвучат. И в эти дни, когда тревогой грозной Пылают города, пылает каждый дом, Мы романтические розы Сквозь жизнь, сквозь смерть потомкам пронесем!

ВОЛЫ

Большие добрые волы Идут медлительно и равнодушно, Скрипучие колеса тяжелы И неподвижный воздух сух и душен. Растрескалась бесплодная земля, Колючей пылью под копыта, И облака, тихонько шевелясь, Проходят над дорогой позабытой, И круторогая бок о бок тень Ползет по вянущей полыни – Медлителен и равнодушен день, Затерянный в безрадостной пустыне. 10 июня 1951

БЕЗНАДЕЖНОСТЬ

Смотри, как сердце одичало, Звериной шерстью обросло. Над жизнью что-то прозвучало И отзвучало и ушло – И кровь беззвучна и спокойна, И мир бесцветен и лукав, Опять гляжу в тоске невольной На трепет легкий тусклых трав. 14 июня 1952

ПЕЙЗАЖ

Так шли они над этою пустыней, Медлительные азиатские века, И над сухими космами полыни Прошли, не останавливаясь, облака. Здесь сопки лиловеют на рассветах – Чудовищные позвонки змеи И каменным распластанным скелетом Сжимают горизонт в тиски свои. Акыном ветер вкладывает песни В медлительные, азиатские века – Поет пустыня, свод поет небесный, Поет полынь, качаяся слегка. 29 января 1953

«Московский воздух – ласковая грусть…»

Московский воздух – ласковая грусть, Стихов забытых легкое броженье, Знакомых стен, знакомых дней и чувств Великолепное преображенье. Как будто годы ждали за углом, Когда пройду по улице седая, Когда взгляну на старый милый дом, Свои стихи опять перебирая. Забытые стихи опять плывут ко мне, Опять плывут, забытые, навстречу. Февраль Москва. Холодный грустный вечер Снежинки ледяные на стене. Москва, Москва, я снова тут По улицам родным брожу и вспоминаю, Как на стекле мимозами цветут Февральские цветы. И знаю, знаю, знаю, Что это фантастическая ложь, Что это бред чужой и непонятный, Что больше нам не встретиться. Но кто ж Поет на улице? Гудок поет невнятный, Шуршат машины, и на всем ходу Под шины, под тяжелые колеса Я молодость далекую везу С какого-то просторного откоса, И не остановиться, не вздохнуть, Лети, шальная, это надо, надо, Последний реквием, последний скорбный путь, Последняя несбывшаяся радость. 11 февраля 1958