Прощание с первой красавицей

Бош Диана Борисовна

— Кто занимает места: подозреваемые или извилины? — невинно хлопнула ресницами Ковалева.

— Хорошо бы и те и другие, — разглядывая пышную волну каштановых волос, нежный овал лица и зеленовато-карие глаза Серафимы, ответил Ефимов.

Я вспомнила, как когда-то Олег восхищался Сикстинской мадонной, и вдруг поняла, отчего новый облик Ковалевой напоминает мне что-то давно знакомое. Сейчас, с распущенными волосами, она удивительно походила именно на мадонну Рафаэля. И мне даже показалось, что я знаю, о чем Ефимов думает. Когда-то на семинаре по истории для старших классов он очень

вдохновенно рассказывал о солнечной Италии, о Рафаэле и его возлюбленной Форнарине, покорившей его своей красотой. Казалось, стоит только закрыть глаза, как очутишься на улочках Рима и услышишь шаги Форнарины, а ветер принесет свежий запах моря.

Я покосилась на Ефимова. Тот вдруг покраснел, как мальчишка, и, беспомощно моргнув, постарался принять мужественный вид.

— Валентин Валентинович, начинайте вы, — обратился он к участковому.

— Сейчас мы проведем следственный эксперимент, — с готовностью откликнулся милиционер. — Для непосвященных поясняю. Следственный эксперимент это проверка опытным путем в специально созданных условиях возможности восприятия каких-либо объектов, процессов, явлений и так далее, или совершения каких-либо действий с определенным результатом, для выяснения обстоятельств, имеющих значение для дела…

«О боже, — подумала я, — неужели он будет весь учебник по криминалистике цитировать?»

— Кхм, — сердито кашлянул успевший справиться с волнением Олег, и участковый испуганно замолчал. — Все садятся так, как сидели до того момента, когда Василий Смирнов вышел из комнаты. Дальше будем сообща выяснять, куда кто отправился после, где и чем занимался.

Светлана нервно заерзала. Ковалев, сидевший рядом, недовольно покосился на нее и снова углубился в размышления.

«И что же это получается? — думал он. — Я рогоносец? Во всяком случае, имею все шансы в ближайшее время отрастить огромные рога. И главное, какова наглость — Сима даже не пытается скрыть своих чувств! И этот хорош, Капитан-Как-Его-Там, — не слишком стесняется разглядывать чужую жену. Ну, ничего, я ему пыл-то собью, и не таких обламывали. А она-то, она-то какова! Уже и не помню, когда последний раз волосы распускала. Явно парикмахерскую посетила. Да и платье откуда-то взяла. Ведь никогда такие не носила!»

Ковалев почувствовал, как от злости, кипевшей в нем, становится трудно дышать. Уши словно заложило ватой, из-за чего он не сразу расслышал, что к нему обратился участковый:

— Вы где сидели, гражданин Ковалев?

Тот молчал, невидящим взором уставившись в стену.

— Гражданин Ковалев! — рявкнул участковый. — Сидели вы где?

Владимир вздрогнул и спохватился:

— Так здесь и сидел, где сижу. А рядом со мной — Светочка. Вот тут, между мной и Сусанной.

— Светлана, пересядьте, — скомандовал участковый.

Очаровашка, погрустнев еще больше, со скорбным выражением лица понуро поплелась на указанное место. Наконец все расселись. Затем началось действо, показавшееся мне очень забавным.

— Василий Смирнов вышел из комнаты первым? — спросил Ефимов, поглядывая на нас.

— Нет, — качнул головой Ковалев, наконец переставший заниматься душевным «МАЗ» охизмом, — народ уже подрастаял, когда

он вышел. Кого-то в комнате не хватало.

Вика подняла голову и посмотрела на него сузившимися, как у кошки, глазами. Ковалев, впрочем, не замечая ее взгляда, продолжал вдохновенно вспоминать.

— Вася вышел, а я на танец Светочку пригласил. Ах да, вспомнил! Следом за Васей моя жена ушла, Серафима. — Ковалеву явно доставил удовольствие этот факт, и он радостно улыбнулся, глядя на Олега.

Серафима смерила его презрительным взглядом, но промолчала.

— Пока мы пытаемся понять, кто же все-таки вышел из комнаты первым, до того, как из комнаты удалился Василий Смирнов, — бесстрастно, словно не замечая ехидной улыбки Ковалева, сказал Ефимов. — Но раз никто не может вспомнить, начнем поименный опрос.

— Я вышла. Кажется, — неохотно выдавила Вика. — Салатницу разбила и отправилась за веником, осколки замести.

Андриенко замолчала.

— Дальше.

— Потом вернулась, стала сметать осколки. Это и так понятно.

— Сразу вернулись? — спросил Ефимов.

— Почти, — помолчав, ответила Вика.

— Следом за ней вышел я, и мы с Викой разговаривали на кухне, — торопливо пояснил Шурик, понимая, что все равно придется сказать.

— Когда вы вернулись, Василий находился в комнате?

— Нет.

— Кто был следующий, после Вики и Александра? Кто вышел из общей комнаты?

— Вася, — дрожащим голоском сообщила Светлана. — Он следом за Викой и Шуриком ушел.

— Да-да, я это подтверждаю, — обрадовался вновь появившейся возможности высказаться Ковалев. — А за Васей — моя жена.

— Затем, кажется, я вышел курить в подъезд, — сказал Яковлев.

— А я — мыть руки. От рыбы, — пояснила я.

— Понятно, — кивнул Ефимов. — Все становимся, садимся или ложимся — шутка! — туда, где были во время смерти Смирнова. То есть тогда, когда услышали его крик.

Первыми поднялись и покинули комнату Вика и Шурик, следующим двинулся прапорщик с манекеном, изображавшим Васю, — «курить» на балкон. Потом удалились Серафима, Яковлев и я.

Но не успела я как следует испугаться возможной нестыковки в моих показаниях и чьих-либо еще, как из подъезда, куда вышел Яковлев, донеслись грохот, крики и трехэтажный мат.

Мы высыпали на лестничную площадку и увидели потрясающую картину. Внизу, между седьмым и шестым этажами, под неаппетитной кучей мусора лежал Яковлев. Над ним, выпучив от испуга глаза, стоял мужик в вытянутом трико и линялой футболке.

Случилось следующее: как только Игорь Семенович вышел, он решил, что для чистоты эксперимента нужно повторить все в точности так, как было в тот день. А потому достал сигарету, прикурил и начал оттирать невидимое пятно, которое посадил тогда на свой шикарный пиджак.

В этот момент с ведром мусора спускался тот самый сосед, который в прошлый раз поднимался. Увидев на площадке Яковлева, дядька от неожиданности оступился и полетел с лестницы вместе с ведром прямо на Игоря. Сосед отделался легким испугом, Игорю Семеновичу же повезло гораздо меньше: он получил сильный ушиб руки. Настолько сильный, что сначала мы даже подумали, нет ли у него перелома.