Прощание с первой красавицей
Шрифт:
— Ну так что, берешь деньги? — оборвала ее Вика. — Или я их обратно убираю?
Цыганка презрительно сощурилась и, выдернув из рук Вики деньги, сказала:
— Смерть молодой на ней. А камень, крови испивший, захочет ее вновь. Возьмешь, и тебе счастья не будет.
— Да что ж такое делается? — пришла в себя продавщица, почувствовав, что рискует потерять потенциальную покупательницу. — Иди, иди отсюда, старая, нечего здесь глупости говорить! Берите, девушка, коль душа лежит. Вещь хорошая, дорогая, а продается почти даром. Вы уж поверьте, я разбираюсь. Раньше-то в музее работала, только сейчас пришлось в продавцы
Вика молча протянула ей деньги.
Через два часа она стояла перед воротами коттеджного поселка, где теперь жила Леся. Охранник с внешностью молодого Марлона Брандо неспешно окинул ее взглядом и снял трубку внутренней связи. Вика вдруг испугалась, что Леся не захочет ее видеть, и торопливо заговорила:
— Скажите, что я только сегодня вернулась в город из командировки, узнала о свадьбе и хочу поздравить.
Лениво повторив ее слова красивым баритоном, охранник нажал на кнопку, и ворота открылись. Вика с облегчением вздохнула и пошла вверх по тропинке.
Леся была дома одна.
— Поздравляю тебя с законным браком, желаю счастья в личной жизни! — прямо с порога начала Вика.
— Спасибо, — улыбнулась Леся. — А что это?
— Сейчас увидишь!
Вика поставила сумку на маленький антикварный столик, растегнула ее и вытащила коробку, перевязанную красным бантом. Когда разрезала ленту, коробка эффектно распалась на четыре стороны, обнажая крышу и стены пагоды.
— Какая прелесть! — прошептала Леся, слегка касаясь пальцами бело-розовых стен.
— Тебе нравится?
— Бесподобно! Где тебе удалось раскопать такое сокровище? — Леся завороженно смотрела на антикварное изделие.
— Привезла из-за границы, — не моргнув глазом, соврала Вика. — Я ведь помню, что ты любишь старину.
— Да, восхитительная вещица! Как ты думаешь, куда лучше ее поставить? — Леся задумчиво осматривалась по сторонам.
Вика заглянула в приоткрытую дверь ванной и старательно подавила завистливый вздох.
— Да вот сюда и поставь! Идеально подойдет к твоей роскошной ванной комнате.
— Знаешь, я и сама так подумала, — согласилась Леся. — Кажется, здесь она будет очень неплохо смотреться…
Она показала на место между фонтаном и мини-бассейном, где пол подсвечивался снизу голубым светом.
— Изумительно, — всплеснула руками Вика. — Я всегда знала, что у тебя безупречный вкус.
Обычно Вика была не слишком щедра на комплименты, но сейчас ей так хотелось подластиться к Лесе, что она готова была источать мед. Правда, в глубине души ненавидела себя за это.
Леся поставила пагоду на пол, потом отошла и, вернувшись, намного передвинула ее ближе к ванне. Оставшись довольна результатом, повернулась к Вике:
— Спасибо. Вот угодила так угодила! Пойдем, выпьем чаю. У меня и торт есть.
— Лучше кофе. Руки можно помыть?
— Конечно, — кивнула Леся.
Вика, оставшись одна, подошла к полочке перед зеркалом и начала перебирать элегантные флакончики и баночки. От неловкого прикосновения вся шеренга вдруг посыпалась на пол, и Вике пришлось, чертыхаясь и проклиная свою неуклюжесть, подбирать все и ставить на место.
Наконец, наскоро вымыв руки, она направилась на кухню, откуда уже доносился ароматный запах кофе. По пути она внимательно смотрела по сторонам, поражаясь красоте и дороговизне
Вернул ее к действительности голос Леси.
— Тебе кофе с сахаром?
— А какой торт? — уныло спросила Вика.
— Песочный.
— Тогда — без, песка там и так хватает. Красивая у тебя штора, — не выдержав, похвалила она.
— Мы ее в Париже купили, — простодушно ответила Леся. — Я как увидела на выставке, просто глаз не могла оторвать. Это репродукция модного нынче абстракциониста, выполненная на шелке. Поразительное видение мира у этого художника! Вроде бы ничего особенного нет, а смотришь — и завораживает. Знаешь, мне кажется, особенность мастера в том и состоит, что он способен заметить необычное в повседневном. Тысячи, миллионы людей пройдут мимо и ничего не разглядят, а он вдруг воскликнет: «Боже, какая красота!», и все. Люди сразу обернутся и заохают: «Ах, ах, как красиво! Как мы-то раньше не замечали, как мы могли без этого жить!» У каждого из нас своя задача на земле. У человека творческого — заставить других остановиться и замереть перед красотой.
— Да ты, смотрю, философом заделалась, — усмехнулась Вика. — Давно ли?
— Хм, как с Пашей рассталась, так и потянуло на философию. Когда плохо, какие только мысли в голову не приходят…
— Ой! — подпрыгнула Вика, мельком взглядывая на часы. — Засиделась я у тебя, меня же на выставке Стрелина ждут!
Глаза Леси округлились, рука дрогнула, и она едва не выронила чашку.
— Разве Павел не за границей?
— Что ты! Вернулся, и у него здесь проходит выставка. Неужели ты не знала?
— Нет, — качнула головой Леся, и взгляд ее затуманился, — не знала. Не видела его с выпускного ни разу.
— Ну, да ты теперь дама замужняя, тебе это и ни к чему, правда, Лесь? Ладно, я побежала. Увидимся.
Когда за Викой захлопнулась дверь, Леся присела на край тахты и невидящим взором уставилась в стену.
Она влюбилась в Пашу в тот самый момент, когда он впервые вошел в их класс. Ловила на себе его взгляд, и сердце замирало от счастья.
Была весна, солнечный зайчик пробежал по ее тетрадке и остановился на щеке. Леся посмотрела на Павла, потом, улыбаясь, подставила солнечному зайчику ладонь. Так он и гулял по ее руке. Леся и Павел так увлеклись, что не заметили, как учительница математики оторвалась от объяснения новой теоремы и постучала мелом по доске:
— Карева и Стрелин, вон из класса!
Никогда еще Леся не относилась к наказанию с таким восторгом. Они оказались вдвоем в пустынном школьном коридоре и, забившись в закуток между классом химии и лаборантской, проговорили все оставшееся до звонка время.
— Давай сядем за одну парту, — предложил Павел, и Леся, не в силах вымолвить ни слова от захлестнувшего ее счастья, молча кивнула.
С тех пор они не расставались, и ссор у них не было никогда. Если бы не тот злополучный выпускной бал…