Проси, что хочешь: сейчас и всегда
Шрифт:
– Спокойно, оно греет сильнее, чем ты думаешь.
Нахмурив брови, он поднимает мне воротник пальто, и, взяв за руку, объявляет, пока мы идем по дому к гаражу:
– Надо будет купить тебе что-нибудь, потому что я не хочу, чтобы ты заболела.
Я вздыхаю и молчу. Я не собираюсь задерживаться здесь на столько, чтобы возникла необходимость мне что-либо покупать. Как только мы садимся в «Мицубиси», Эрик нажимает на кнопку на пульте управления, расположенном в машине. Пока автомобиль внутри за считанные секунды
Звучит радио, и я улыбаюсь, узнав «Марун Файв». Эрик за рулем. Он серьезен, ну, как и всегда. Мне нет необходимости спрашивать, он сам начинает рассказывать, где мы проезжаем.
Его дом, как ясно из его рассказа, находится в районе Трудеринг, прекрасном месте, где при свете дня я замечаю много похожих на его владение резиденций. А еще маленькие домики! Они просто прелесть! Выехав на шоссе, он показывает мне, что немного дальше на юг начинаются сельскохозяйственные поля и небольшие лесочки. Это меня очень трогает. Жить рядом с природой, как в Хересе, для меня просто необходимо.
Мы минуем район Рим и добираемся до элегантного района под названием Богенхаузен. Здесь живет его мать. Миновав дорогу, вдоль которой по обеим сторонам выстроились роскошные шале, мы останавливаемся перед черными коваными воротами. Я начинаю сильно нервничать. Я знакома с Соней и знаю, что она просто чудо, но она мать Эрика, и от этого мое напряжение только растет.
Припарковав машину в прекрасном гараже, Эрик смотрит на меня и улыбается. Он знает меня и понимает, что, когда я такая молчаливая, это означает, что я очень волнуюсь. Когда я собираюсь сказать какую-нибудь глупость, чтобы разрядить обстановку, дверь в дом открывается, и перед нами возникает Соня.
– Надо же, какая радость! Какая радость видеть вас здесь вдвоем! – светясь счастьем, говорит она.
Я улыбаюсь, сил ни на что больше у меня не осталось. И когда Соня подходит и обнимает меня, а я обнимаю ее в ответ, она шепчет мне на ухо:
– Добро пожаловать в Германию и в мой дом, родная. Мы тебя здесь все крепко полюбим.
– Спасибо, - удается пробормотать мне.
К нам подходит Эрик, он целует мать. Затем он со всей серьезностью берет меня за руку, и мы вместе заходим в дом, где в приятной обстановке я сразу же согреваюсь. В доме стоит ужасный шум. Звучит монотонная музыка.
– Флин в гостиной играет в одну из своих кошмарных компьютерных игр, - объясняет нам Соня.
И, глядя на своего сына, добавляет:
– У меня голова пухнет. Он просто не умеет играть без этой проклятой музыки.
Эрик улыбается, а она продолжает:
– Кстати, только что звонила твоя сестра Марта. Она сказала, чтобы мы ждали ее на обед. Она хочет поздороваться с Джуд.
– Великолепно, - соглашается Эрик, в то время как я уже почти схожу с ума от музыки, доносящейся
Эрик и его мать еще несколько минут разговаривают о той женщине, которая присматривала за Флином. Они оба в ней разочарованы и решают нанять кого-нибудь, кто бы помогал им заботиться о ребенке. Пока Соня с Эриком общаются, я удивляюсь тому, что они без проблем делают это, несмотря на адский шум. Более того, мне кажется, они к этому привыкли. Как только они заканчивают, к ним подходит девушка и что-то говорит Соне. Мать Эрика, извиняясь, уходит. Неожиданно Эрик протягивает мне руку.
– Ты готова познакомиться с Флином?
Я согласно киваю головой. Мне всегда нравились дети.
Мы вместе направляемся в гостиную. Эрик открывает огромную белую раздвижную дверь, неизбежно увеличивая музыкальные децибелы. Флин что, глухой? Я рассматриваю помещение. Оно большое и просторное, наполнено светом, цветами и фотографиями. Но шум стоит невыносимый.
Я смотрю вперед и вижу огромный плазменный телевизор, а на нем безжалостно дерущихся бойцов. Я узнаю игру, это «Мортал Комбат: Армагеддон». Эта игрушка так нравится моему другу Начо, что мы резались в нее часами. И я частенько выигрывала.
На экране противники прыгают и нападают друг на друга, и я замечаю, что на великолепном малиновом диване, который установлен прямо перед телевизором, двигается красная кепка. Это и есть Флин?
Эрик хмурится. Музыка звучит на максимальном уровне громкости. Он отпускает мою руку, идет к дивану и, ничего не говоря, наклоняется, берет пульт и уменьшает звук.
– Дядя Эрик! – кричит голосок.
И неожиданно маленький мальчик прыгает на моего личного Айсмена и обнимает его. Эрик улыбается и, в свою очередь, обнимая его, закрывает глаза.
О боже, какой прекрасный момент!
У меня мурашки бегут по коже, когда я понимаю, какую любовь мой немец чувствует к своему племяннику. Несколько секунд я наблюдаю за тем, как эти двое делятся друг с другом своими тайнами, и слышу, как мальчик смеется.
Прежде чем представить меня ребенку, Эрик уделяет ему все свое внимание, а парнишка, взволнованный его присутствием, рассказывает ему что-то об игре. Несколько секунд малыш все еще не догадывается о моем присутствии, а потом Эрик усаживает его на диван и говорит:
– Флин, я хочу представить тебе сеньориту Джудит.
Я со своего места чувствую, как напрягается спина ребенка. Это движение, выражающее раздражение, совсем как у моего Айсмена, что меня совсем не удивляет. Но я без промедления подхожу к креслу, и хотя мальчик на меня не смотрит, здороваюсь с ним по-немецки:
– Привет, Флин!
Он внезапно поворачивает личико, впивается в меня своими темными раскосыми глазами, и, пока Эрик снимает с него кепку, обнажая его темненькую головку, отвечает: