Проси, что хочешь: сейчас и всегда
Шрифт:
– Привет, сеньорита Джудит!
Ааааааааа! Вот это да!
Он китаец?
Флин – китаец!
Я, ожидая встретить светловолосого голубоглазого мальчика, потрясена, увидев азиатские черты лица малыша, поэтому, стараясь поскорее оправиться от первоначального шока, заявляю ему, улыбаясь перед веселящимся во всю Эриком своей самой лучшей улыбкой:
– Флин, можешь звать меня просто Джуд или Джудит, хорошо?
Его темные глаза тщательно сканируют меня, и он соглашается. У него такой же, как у Эрика, подозрительный и проницательный взгляд,
– О боже! Какое счастье иметь возможность поговорить, не напрягая голос. Я скоро оглохну! Флин, радость моя, ты не мог бы, когда играешь, делать музыку потише?
– Нет, Соня, - отвечает малыш, не отводя от меня пристального взгляда.
Соня?
Так отчужденно? Почему он не называет ее бабушкой или бабулей?
Несколько мгновений, пока не зазвонил мобильник, я наблюдаю за тем, как женщина разговаривает со своим внуком. Когда Соня берет трубку, Флин снова садится в кресло.
– Сыграем разок, дядя? – спрашивает он.
Эрик смотрит на свою мать, но она уже на всех парах выходит из комнаты. В конце концов, он садится рядом с племянником. Я вмешиваюсь в их планы, прежде чем они успевают начать игру.
– Можно мне тоже поиграть?
– Девчонки не умеют в такое играть, - отвечает малыш Флин, не глядя на меня.
Надо было видеть мое лицо! Стараясь отвести взгляд от Эрика, я чувствую, что он прячет улыбку.
Что-что сказал этот недомерок?
Если я что-то в жизни и ненавижу, так это неравенство полов. Терпеть не могу, когда мне запрещают чем-то заниматься только потому, что я – женщина. Потрясенная таким отношением, я стою и внимательно смотрю на этого сопляка, который продолжает играть, не обращая на меня внимание.
– И почему это ты думаешь, что мы не умеем в это играть?
– Потому что это мужская игра, а не женская, - отвечает мальчик, снова впиваясь в меня темными узкими глазами.
– В этом ты ошибаешься, Флин, - спокойно отвечаю я.
– Нет, не ошибаюсь, - настаивает малыш. – Девчонки слишком неуклюжие, чтобы играть в игры, где надо драться. Вам больше нравятся игры про принцев и моду.
– Ты, правда, в это веришь?
– Да.
– А если я тебе покажу, что мы, девчонки, тоже умеем играть в «Мортал Комбат»?
Парнишка качает головой. Он обдумывает свой ответ и, наконец, твердо заявляет:
– Я не играю с девчонками.
Я округлившимися от удивления глазами смотрю на Эрика и в поисках поддержки спрашиваю у него по-испански:
– Почему этот маленький зануда у тебя такой мужской шовинист?
И прежде чем он успевает ответить, я добавляю с фальшивой улыбкой на губах:
– Я молчу только потому, что он твой племянник. Если бы на его месте был кто-нибудь другой, я бы сказала ему пару ласковых.
Эрик простодушно улыбается и отвечает, поправляя челку Флину:
– Не пугайся, детка. Он это делает, чтобы произвести на тебя впечатление. И кстати, Флин прекрасно
Я остаюсь стоять с открытым ртом, и, прежде чем мне удается что-либо сказать, малыш меня опережает:
– Я не маленький зануда, и если я не играю с тобой, то только потому, что я играю только со своим дядей.
– Флин… - строго предупреждает его Эрик.
Что ж, у меня с Флином с самого начало все пошло не так, как бы мне хотелось, и, стараясь хоть что-то исправить, я улыбаюсь и тихо говорю:
– Беру обратно «маленького зануду». И спокойно, если ты не хочешь, я не буду с тобой играть.
После этого, даже не посмотрев на меня, Флин нажимает кнопку «Плей». Снова звучит адская музыка, Эрик мне подмигивает и принимается за игру.
Двадцать минут я наблюдаю за тем, как они играют. Они оба очень хороши, но я замечаю, что знаю некоторые ходы, которые они не распознают и которые я не хочу им раскрывать.
Устав смотреть на экран, и, чувствуя, что эти два женоненавистника вот-вот выведут меня из себя, я встаю и начинаю бродить по огромной гостиной. Я подхожу к большому камину и разглядываю расставленные на нем фотографии.
На них изображен Эрик с двумя девочками. Одна из них Марта, а другая, как я предполагаю, Ханна, мать Флина. Они смеются, и я обращаю внимание, насколько похожи между собой Эрик и Ханна: светлые волосы, небесного цвета глаза, одинаковая улыбка. Я невольно улыбаюсь.
Еще фотографии. Соня с детьми. Младенец Флинн, наряженный в костюмчик тыквы, на руках у своей матери. Марта и Эрик сняты, обнявшись. Я поражена, увидев одну фотографию Эрика, на ней он гораздо моложе и с длинными волосами. Вау, какой же он сексуальный, мой Айсмен!
– Привет, Джудит!
Услышав свое имя, я поворачиваюсь и наталкиваюсь на очаровательную улыбку Марты. Из-за этого шума я не услышала, как она вошла. Мы обнимаемся, и она говорит, беря меня за руку:
– Я вижу, что эти два воина совсем тебя забросили ради игры.
Мы переглядываемся, и я с насмешкой отвечаю:
– Кое-кто утверждает, что девчонки не умеют играть.
Марта улыбается, вздыхает и подходит ко мне.
– У моего племянника задатки маленького монстра. Уверена, что он тебе это сказал, правда?
Я соглашаюсь, и она снова вздыхает. Наконец, сестра Эрика добавляет:
– Пойдем на кухню, выпьем что-нибудь.
Покинуть салон для меня, а особенно для моих ушей, настоящий рай.
Когда мы заходим на кухню, я вижу там женщину, занимающуюся приготовлением еды. Она здоровается с нами. Марта представляет мне ее как Кристель, и, когда та возвращается к работе, спрашивает:
– Чего бы тебе хотелось?
– Кока-колу.
Марта открывает холодильник и берет две колы. Потом она указывает мне головой, и я следую за ней в великолепную столовую, расположенную рядом с кухней. Мы садимся за стол и наблюдаем через стекло, как одетая в пальто Соня на улице разговаривает с кем-то по телефону. Заметив нас, она улыбается, и Марта шепчет: