Проснуться ото сна

Maiyonaka

«На улице давно стемнело», — эта мысль пришла сама собой. Я вспомнил о Тимми. Как он? Наверняка волнуется и сбился с ног в моих поисках.

Но эти мысли прошлось оставить на потом. Мы продолжили путь.

Дом был восхитителен: богатое убранство помещений, позолота на выступах, роспись на потолках в комнатах, в достатке дорогой мебели. Пока мы шли через проходные помещений, я крутил головой по сторонам любуясь. Никогда не был в подобных домах, в тех местах, которые не были предназначены для приемов.

Около

самой двери у выхода я оглянулся и увидел в боковом проеме графиню. Сейчас она была достаточно просто одета: в бежевое с мелкими цветами платье. Сложив руки вместе, графиня внимательно смотрела на нас. Глаза слегка прищурены, легкое напряжение на лице. Супруге графа чуть более тридцати лет, еле заметные первые морщинки появились на лице, делая ее кругленькое личико только привлекательнее.

— Нам пора, — голос его стал очень сух. Граф подтолкнул меня в спину, не удостоив взглядом супругу.

Графиня не проронила ни слова.

К моему удивлению, кроме тех слуг, которые помогали мыться, других я в доме не встречал. У самых дверей граф повелел:

— Закрой глаза, сейчас ты будешь использовать только слух, без зрения, чтобы научиться контролировать то, что слышишь и что хочешь услышать. Отдели определенный голос и слушай только его. — Граф придержал меня за локоть.

Погода изменилась до неузнаваемости. Как только открыли дверь, сильный ветер заставил зажмуриться. Я успел заметить черного цвета экипаж, ожидающий у ворот.

Сконцентрироваться оказалось сложно.

— А если не получится?

— Ты сойдешь с ума или, в лучшем случае, забьешься в непроходимую глушь, сделавшись навсегда отшельником, пугаясь и ненавидя себя и весь мир. Разве такая перспектива тебя устраивает?

Ответ был очевиден. У меня всегда присутствовала непреодолимая жажда к жизни, но безумцем я не был.

Все так же поддерживая меня под локоть, граф двинулся к воротам. Я шел вслепую, спотыкаясь и лишь благодаря помощи не падая.

Всю дорогу в экипаже я усердно старался отделять определенные звуки и речь людей, мимо которых мы проезжали. Особенно приятная оказалось трель сверчка, стрекочущего где-то в высокой траве. Откуда-то я точно знал, что мы выехали за город и двигались по пыльной дороге, петляющей по полю.

Наконец нас перестало трясти, экипаж замер. В недоумении я посмотрел на своего спутника. Тот молча провел рукой, запрещая смотреть. Закрыв глаза, я вышел и грохочущий, удаляющийся звук указал мне, что мы остались вдвоем.

— Мы избавились от лишнего шума, — Нехотя пояснил граф. Вопрос нашего пребывания здесь упорно вертелся в голове. — Множество шума, звуков и голосов могут сделать твою жизнь невыносимой. Теперь расслабься. А сейчас выдели самый ближайший источник звука, внимательно послушай его, то же самое попробуй с самым дальним.

Он сделал паузу, давая мне время.

— Получается?

Я

кивнул, неописуемо радостно стало слышать конкретные звуки.

— Приятно ощущать, что слух в твоей власти? — Я каким-то странным образом чувствовал, что он ухмыляется. — Можешь открыть глаза.

Так и сделал. Я ждал таких же необычных явлений, как и со слухом. Когда получилось, стало страшно и захватывающе одновременно.

На улице казалось не так уж и темно, это я понял, слегка приоткрыв левый глаз. Первое, что я увидел, были звезды. Они сверкали так ярко, что почудилось, что я могу дотянуться до них. Небо то и дело подмигивало этими яркими точками, месяц улыбался с высоты.

Повернувшись, я заметил лес. Ближайшие деревья виделись так четко, словно стояли в нескольких метрах. Темная шершавая кара украшена лабиринтом неровностей. Не было и привычной темноты, царившей обычно между деревьями и уходившей вглубь леса, смыкаясь стеной. К моему удивлению, между деревьями мелькнул силуэт оленя.

В траве мне удалось разглядеть жуков, сидящих на листьях, и кузнечиков, прыгающих с травинки на травинку.

Я, полный восторга, медленно поворачиваясь, оглядывался вокруг. Кто бы мог подумать, что мир настолько полон жизни. Она царит всюду: ночные мотыльки, жучки, паучки. Я даже слышал и знал, где схоронилась полевая мышка, как недовольно взъерошила перышки, ухая, сова.

В эту ночь мир наполнился огромным количеством разнообразных звуков. Этот живой оркестр, во много раз лучше, чем любые мелодии, с таким усердием выводимые музыкантами.

— Это все не может быть правдой! Вы видите и слышите так же?

— Я же просил, не нужно обращаться ко мне так официально, — граф скривился в непонятной гримасе. — Каждый видит свое, так же как и люди могут один и тот же цвет называть по-разному. Нет одинаковых людей, тем более с одинаковыми возможностями и способностями, запомни это. Вскоре ты проголодаешься. Пойдем ближе к опушке леса.

Мне показались странными его слова, тем более что голода я совершенно не ощущал. Легкость и свобода готовы были поднять меня в воздух. О своих друзьях мне даже не хотелось вспоминать, настолько потрясающие ощущения испытывал я в данный момент.

Мы свернули с дороги и пошли по траве. Будучи человеком, я шел осторожно, высоко поднимая ноги, особо не разбирая дороги, но сейчас я шагал уверенно, не прилагая особых усилий. Граф, ушел в себя, то ли, прислушиваясь, то ли, размышляя над чем-то.

Неожиданно он замер, сел в траву, которая скрыла его живой изгородью, и потянул меня следом за собой. Я подчинился. Он указал куда-то, я не сразу увидел, на что он указывает. Граф вновь прислушался, я же не знал, на чем конкретном следует сосредоточить свой слух. Звуков вокруг по-прежнему оставалось много, хоть я и старался убрать ненужные.