Просо судьбы
Шрифт:
— Эй, — вдруг взвизгнул Худук, так и не слезший с телеги и вообще, казалось, мало обращавший внимание на суету вокруг, — уруки!!!
Дождь стрел обрушился на людей. Целили в основном в щитоносцев и барона, одна лишь оперённая смерть предназначалась Худуку, от которой он, будто нехотя, увернулся и зарычал, бешено вращая глазами.
— Под стену, — скомандовал Ройчи, стимулируя флегматичную лошадку ударом меча плашмя по крупу. — Только защита, закрываем телегу с девчонкой. Мириул, ты — резерв. Худ, только защита!
Стрелы, бьющие из-за соседних домов, большого ущерба не нанесли. Кое-кто пошатнулся в шеренге ратников, но продолжил стоять, удерживая щит и линию. Упал солдат, не сделав и десятка шагов, пробитый несколькими стрелами в спину —
Дикий визг разнёсся по улице — на них неслась волна уруков-наездников.
— Держать строй! — рявкнули барон и Тако чуть ли не одновременно.
Обстрел прекратился, и из-за соседних домов выметнулись пешие уруки, примерно по десятку с каждой стороны, фланги строя встретили их. Один «тёмный» упал — эльф не дремал, несколько прорвалось вглубь, пытаясь нарушить строй, но тут уже были Тако и бронированные телохранители барона. Враги были достойны друг друга — закрутившаяся карусель ясно это показывала. Тяжеловесные всадники не могли угнаться за стремительными «тёмными» — и вот уже два коня стали заваливаться, а сержант с ещё одним бойцом пока успешно противостояли трём урукам, прикрывая спины щитоносцев и пикинеров, напрягшихся в ожидании неминуемого удара.
— Может поможем?! — прокричал азартно на ухо Ройчи Ностромо.
Тот отрицательно качнул головой, набросил на Руфию поверху ещё одно одеяло, оставив только небольшую щёлочку для дыхания. Рядом рычал и бесновался Худук.
Волна улюлюкающих уруков смела потерянно бредущих разведчиков, и через несколько ударов сердца вломилась в шеренгу. Лязг, крики, визг. Удар был столь силён, что оборона была прорвана. Один урук завис на пике, другой вылетел из седла прямо под меч всадника, подраненный ягир закрутился на месте в бешенстве, разя страшными когтями и своих, и чужих. Всё неожиданно смешалось.
Ройчи недовольно поджал губы — не смогли агробарцы удержать позицию, то ли умения не хватило, то ли реально удар был страшен, то ли сыграло свою роль нападение с флангов — уже не важно, но в хаосе, который воцарился на пятачке двадцать на десять локтей преимущество, конечно же, имели уруки, особенно всадники, ягиры которых в толчее превращались в зубастые, бьющие конечностями во все стороны машины смерти. Пока что их маленькая компания, практически беззащитная (чисто внешне) и безобидная не привлекла внимания «тёмных», периодически вываливающихся из общей кучи и тут же возвращающихся назад. Но — он понял это ясно — это было временное для них затишье.
Из свалки выкатилась спрессованная в яростных объятьях парочка урук — баронский солдат. У агробарца был сорван шлем, вместо левой стороны лица — кровавое месиво, срезанная практически вместе с ухом шкура, тем не менее, он, навалившись сверху, неистово долбил лбом в раззявленную в осколках зубов и расквашенными носовыми дырками харю «тёмного». Тот не оставался в долгу и методично колол обломком ятагана в бок человека. Кожаная куртка и кольчуга таки не выдержали натиска, и сквозь ткань проступила кровь. Впрочем, они были оба столь измазаны в ней, что появление ещё одной раны легко можно было не заметить. Но агробарец стал сдавать, и в какой-то момент «тёмный», уронив сломанное оружие, практически вслепую, ибо лица у него почти не было, нанёс несильный вроде бы удар кулаком, но, попавший точно по ране, он сделал своё дело. Искажённое яростью, ненавистью и болью лицо солдата как-то обмякло, глаза опустели, и он завалился набок. Урук тоже перевернулся, наощупь отыскал замершее тело врага, передвинулся и буквально приник к его шее, бесцеремонно оттягивая подбородок. Удар сердца, и к небу
— Хр-р-р, — в общем гвалте это рычание было лишь ещё одной остинатной нотой, но неожиданно она усилилась, и вдруг кто-то стремглав пронёсся мимо Ройчи.
Худук запрокинул голову беспомощного урука и в четыре мощных удара своим боевым ножом перебил шею. Небольшая полоса кожи на мгновенье не дала торжественно воздеть добычу, и он пинком ноги отправил тело на землю.
Ройчи, сразу же начавший движение за товарищем, крикнул назад: «Стоять на месте!» и вовремя оказался рядом — из схватки выпал ещё один ратник, повёл очумевшим взглядом, увидел Худука с воздетым в руке кровавым предметом и взмахнул мечом. Ройчи с разгону ударил его в плечо, и солдат покатился… Прямо под задние лапы одинокого ягира. Нервно танцующий хвост животного коснулся человека, ягир резко обернулся и вгрызся в бедро агробарца. Видеть, как страшный боевой урукский зверь на весу буквально разгрызает ещё живого человека, лапами придерживая дёргающиеся конечности, было очень неприятно, и наёмник, сделав несколько быстрых шагов, приблизился вплотную к занятому зверю, увернулся от лапы и нанёс один единственный, но смертельный укол в глаз. Развернулся, схватил за шкирку гоблина и поволочил обратно к телеге.
— Это не наша драка, — бросил он невозмутимым эльфу и гному, а дрожащему от разных, но несомненно сильных чувств, таких, как гнев, ярость, нетерпение, неверие, обида — но совсем не от страха, чувств, которые конечно же испытывал любой нормальный агробарец, видя, как его соплеменников убивают и поедают «тёмные» чудовища, Мириулу добавил: — Пока, — тот ответил таким вызывающим взглядом, что Ройчи едва не усмехнулся: даже мышь, загнанная в угол превращается в дракона, что уж говорить о разумных, у которых отключается инстинкт самосохранения, как некий инородный цивилизационный механизм, но сдержался: сын Гарча — хороший человек, негоже оскорблять и обижать его — а именно так он интерпретирует улыбку. — Можешь идти помахать железом и покормить собою «тёмных», — сказал грубо злящемуся агробарцу. — А мы, наёмники, перекати поле, так и быть, приглядим за твоей принцессой. Нам же не трудно? Да, Худ?! — рявкнул на гоблина, но тот лишь озлобленно клацнул на него зубами — «тёмный» не до конца утолил свою жажду крови.
Зато Мириул, наконец-то осознав происходящее и приоритеты своих поступков, пристыжено опустил голову.
— Мы — если что — последний рубеж обороны, — примиряющее продолжил Ройчи, продолжая внимательно отслеживать схватку, в которой, однако, наметился перелом, но совсем не в их сторону — агробарцы проигрывали.
На простор перед ними выметнулось два наездника — урука и бросились в их сторону. Один, правда, тут же свалился со стрелой в глазу. Гном, неожиданно легко поднырнувший под лязгнувшую пасть ягира, перебил лапу. Взвизгнувшее и ошеломлённое болью животное добил Ройчи, и тут же парировал удар ятагана, загнал меч в бок зверю, когтистая лапа махнула мимо подпрыгнувшего, словно с катапульты, гоблина и снесшего наездника и шустро, ещё в падении пробившего гортань врагу. Второго зверя добил Листочек, изящным, единым движением вспоров шею — решил сэкономить стрелу.
Пять ударов сердца — и два страшных наездника мертвы. Мириул был в шоке. При том, что, будучи сыном своего отца, он, конечно же, просто обязан был быть хорошим бойцом (ну, и хозяйственником — в комплекте). Он неверяще наблюдал, как наёмники деловито и невозмутимо обтирают оружие, эльф собирает стрелы. И даже Шани вытащила из глаза первого ягира нож — когда и успела? Только он не сделал ни движения, очарованный слаженной смертоносностью работы наёмников.
Он неожиданно заметил бледный профиль принцессы, вопреки указаниям Ройчи, вылезшей из-под укрытия, и сейчас сидевшей в телеге в качестве зрителя. Руфия подняла бескровное личико в обрамлении светлых локонов и с пониманием глянула на Мириула.