Прости за любовь
Шрифт:
— Ага. Ему семнадцать.
— Тогда всё ясно.
— Они и правда божественны, Джугели, — восторженно вздыхает она. — Красивые, стройные, с мышцами, бесконечные блин!
— Ну завязывай с комплиментами, Филь. Расскажи лучше, как у тебя дела?
— Да потихоньку. Вот наконец сделала анализ тестирования САН. С пятачками его на той неделе проводила.
— Что ещё за САН?
— Самочувствие, активность, настроение, — расшифровывает Поля
— Понятно.
— Нужно было сравнить показания от десятого
— Определила?
— Определила. Глаза вон в кучу.
— А как там твоя агрессивная девочка-истеричка?
— На комиссию с родителями отправили. Несколько дней назад, обедая в столовой, она проткнула вилкой мальчику руку.
— Жесть.
— Угу, но оно и неудивительно. Катя, к сожалению, психически нездорова.
— Почему такие дети учатся в одной школе с нормальными? Разве нет специальных учреждений?
— Инклюзивное образование, дорогая.
— Это ещё что?
— Каждый ребёнок, независимо от имеющихся физических, интеллектуальных, социальных, эмоциональных, языковых и других особенностей, имеет возможность учиться в общеобразовательном учреждении по месту жительства вместе со сверстниками, — в качестве разъяснения тараторит в ответ. — Давно уже так. Вспомни нашего Мозгалина.
— Мозгалин не бросался на людей, вооружившись вилкой.
— Пхах. Щас, погоди…
Слышу противную, бесяще громкую мелодию звонка.
— Тебя ещё не тошнит от них? — держу телефон подальше от уха.
— Пока нет, — смеётся и копошится, судя по звукам.
— Чего ж они так вопят…
Филя, видимо, в коридор выбралась, и ор там стоит невообразимый.
— Так радуются, что седьмой урок закончился.
— Ты домой?
— Пффф. Куда там! Хочу купить что-нибудь на перекус.
— Опять допоздна сидеть собираешься?
— Часиков до шести. У меня консультация, встреча с родителем и надо распечатать анкеты для девятиклассников. Будем завтра стрессоустойчивость измерять. Федя, не беги! Шагом передвигаемся. Плитка кругом, нос разобьёшь! Баранов! Оставь Клюева в покое!
Ещё и по именам-фамилиям их знает…
— Он у меня телефон забрал! — раздаётся возмущённый возглас мальчишки.
— Дима, немедленно верни телефон товарищу, — спокойно, но строго командует она. — Нельзя брать чужие вещи! Ты разве этого не знаешь?
— Знаю. На, соплежуй…
— Спасибо Полина Сергеевна.
— Идти-то можно?
— Идите, — даёт добро.
— Дурдом у тебя там.
— Я уже привыкла.
— И как? Правда нравится работать в школе? — уточняю с сомнением.
— С детьми да. Если б ещё кучу всякой ненужной фигни не навязывали, вообще было бы прекрасно. Здравствуйте.
— Вы прямо как школьница, Полина Сергеевна. По звонку со всех ног летите домой.
— Я иду за обедом, Олеся Викторовна. Через пятнадцать минут
— Проверю, моя хорошая.
— Это кто там твоё рабочее время отслеживает?
Молчит секунд двадцать, а потом, удалившись на приличное расстояние, рассказывает:
— Зам по воспитательной работе. Такая мегера, ух! У неё прям на лице написано, что я ей не по нраву. И ведь ничего плохого я не сделала, а она меня цепляет постоянно. То блузка чересчур облегающая, то манера общения с ребятами слишком фривольная.
— Не принимай близко к сердцу. Мало ли, что у человека в жизни происходит.
— Да ну её… — зевает. — Прикинь, я сегодня опять не спала.
— Соседи?
— Они самые. Полночи гульбанили. Реакции на мои возмущения ноль! И стучала, и вниз к ним ходила.
— Ходить туда не надо! Они же неадекватные.
— Ну а как?
— Уроды. Слушай, может поискать другую квартиру?
— Ну уж нет, мне тут нравится. Район неплохой, школа близко.
— Ну это не дело, что они тебе регулярно спать не дают.
— А я завтра напишу на них заявление участковому. Пусть придёт и проведёт профилактическую беседу. Достали! И кстати про квартиру, зачем ты опять перевела мне деньги?
— Заплати хозяйке, забей холодильник продуктами. Тебе пока тяжело, я знаю.
— Тата! Я верну их прямо сейчас. Не могу так!
— Не вздумай! Обижусь. Серьёзно, Филатова.
— Ты пойми, мне дико неудобно.
— Всё удобно. Разбогатеешь — отдашь. Закрыли тему.
— Но…
— Закрыли!
— Ладно. Ты чего делаешь?
— Я в трамвае. Еду домой.
— Что-то рано.
— Устала после игры. Хочу немного отдохнуть.
— Правильно. Ты заслужила. Переутомление — опасная вещь. Так, минутку повиси, я рассчитаюсь на кассе.
— Ладно.
Жду, пока она оплатит покупку.
— Всё, я тут. О чём мы говорили?
— О переутомлении. Поль, я хочу спросить тебя кое о чём…
— М? — отзывается она, шагая по улице.
— Ты видела ролик с концерта в группе «ГП»? — внутри меня поднимается тревога, ставшая уже перманентной.
— Видела. Я ещё утром по этому поводу хотела тебя набрать, но решила, что не надо делать это перед игрой.
— Думаешь, то, что пишут люди, правда?
— Похоже на то, — вздыхает она расстроенно.
— Алкоголь?
— Пьёт однозначно, — выносит неутешительный вердикт. — И, честно говоря, есть у меня ощущение, что употребляет, Тат…
— Кошмар.
Холодок бежит по телу от этих беспокойных мыслей.
— Это предположение, может и нет. В любом случае, там налицо зависимость, которую пора лечить. Недаром с концертами беда. То переносы, то отмены. Уже фанаты возмущаются. А крайнее выступление? Равнодушный стеклянный взгляд в пустоту, абсолютное нежелание контактировать с публикой. Зуб даю, убитый там в хламину.