Прости за любовь
Шрифт:
Понимаю, что это очередная попытка привести меня в чувство. Новая идея, которую они коллективно придумали.
— Не обижайся. Ничё не хочу, Дэн.
— Мне не нравится, что ты потерял интерес вообще ко всему. В жизни столько всяких классных вещей. Есть же что-то что может сделать тебя счастливым? Или кто-то… — добавляет многозначительно.
— Этот кто-то давно живёт своей жизнью. Давай тормознём бессмысленный разговор, дружище.
Он вздыхает.
— Как дома дела?
— Без понятия.
— С крёстным так и не общаешься?
— Не общаюсь и не собираюсь.
— Вы с ним виделись?
— Он приезжал в октябре, но я дал понять, что их с отцом предательство не прощу никогда. А чё ты адрес не спрашиваешь?
— Так ты ж мне ещё тогда его скинул.
— Ездил туда, что ли?
Клянусь, его подбитая скула краснеет. Даже в полутьме салона этот факт отмечаю.
— Всего один раз, — отвечает Денис очень нехотя.
— И зачем?
— Да просто, — уставившись на светофор, поясняет крайне размыто.
— Ну-ну… — хмыкаю.
— Чё? — хмурит рассечённую бровь.
— Тебя всё ещё парит та история с сочинским мажором?
— Нет, не парит, — уверяет, стискивая челюсти.
Ага, да. Так и быть, сделаю вид, что поверил.
— Жалеешь о том, что подставил её сгоряча?
— Я тебя умоляю. Кто кого подставил? Это она дураком меня перед всеми выставила. Строила из себя столько времени монахиню-целку, а сама в моё отсутствие… Закрыли тему, короче, — злиться начинает.
— Может, не было там ничё?
— Слушай, Марс, ну я не дебил ведь. Своими глазами всё видел. На фотках точно была она. Эти сиськи я узнал бы и без лица.
— Ясно. Не заводись.
— Повелась на бабло. Как никак, отпрыск ректора, а я кто? Сын банкрота, пытающийся делать первые серьёзные шаги в спорте. Выбор, по-моему, очевиден, — невесело усмехается.
— Да вроде бы Филатова не такая…
— Пф-ф. Я тебя умоляю, Абрамыч. Такая же, как и все.
— Ну не знаю.
— Где сейчас Я, и где она? Живёт в какой-то задрызганной съёмной халупе, работает за копейки в школе. Жизнь всё по местам расставила.
Киваю и дальше весь оставшийся путь мы едем молча.
— Тут подожду тебя, — притормаживает у знакомого дома. — Не хочу Её видеть.
Именно поэтому вызвался довезти меня сюда. Логика железная.
— Окей.
Выхожу из тачки, закрываю дверь и направляюсь к подъезду, закинув голову вверх.
По моим подсчётам, её квартира та, в которой мерцает свет от телека.
Нахмурившись, набираю код и захожу.
Какого хрена она не отвечает на звонки Джугели?
Поднимаюсь по ступенькам до нужного этажа. Пока мучаю звонок, вспоминаю то, что произошло в ту ночь на этой
Если бы Она только знала, как часто я воскрешаю в памяти заезженный эпизод с этим её неожиданным порывом обнять меня.
Порой доходит до того, что у меня развиваются галлюцинации. Вот даже сейчас… Я ведь будто бы вновь чувствую запах её духов.
Дебил помешанный. Совсем тронулся, не иначе.
Повторно жму на кнопку, а потом вдруг замечаю, что дверь хоть и прикрыта, но не до конца.
— Филатова… — зову её, беспрепятственно попав в квартиру.
В прихожей, обклеенной дешёвыми, но симпатичными обоями в цветочек, горит свет. Из комнаты доносится звук громко работающего телевизора.
Чё за хрень?
Тревожно становится. На полу валяется открытая коробка конфет и те самые цветы, о которых упоминала в разговоре Джугели.
— Полина…
Медленно шаг за шагом продвигаюсь дальше и всё больше деталей наводят на мысль о том, что тут явно произошло нечто нехорошее.
Стул опрокинут. Вещи разбросаны. Какие-то бумажки.
— Поль… — повторяю чуть громче и останавливаюсь, чтобы осмотреть небольшую комнату.
Диван. Кресло. Тумба с вышеупомянутым телеком. Шкаф-купе. Стол.
— Эй… — заприметив девчонку, забившуюся в угол, шарю рукой вдоль стены, а когда наконец нащупываю выключатель и загорается свет… В ступоре замираю и в течение минуты, не меньше, перерабатываю ужасную картинку, которую вижу перед глазами. — Полин… — хрипло и судорожно выдыхаю.
Первый шок проходит и я устремляюсь к ней, быстро опускаясь на колени.
Твою мать. Твою мать!
— Филатова!
Сердце барабаном грохочет о рёбра.
Осторожно переворачиваю её.
Страшно пиздец, аж потряхивать начинает.
Прижимаю два пальца к артерии, расположенной на хрупкой шее, и другой рукой набираю деда, с которым недавно разругался в пух и прах из-за своего пристрастия к алкоголю.
Глава 24
Тата
Так и не сомкнув за ночь глаз, рано утром еду в Академию. Накануне Бланко так и не вышел на связь. А набирала я его вчера, между прочим, раз пять подряд.
Сижу на ступеньках, ведущих в административный корпус, и снова думаю о Поле.
Как же так? Почему, Всевышний, ты допустил это? Почему она?
Зажимаю телефон в ладони и, уставившись в одну точку, всё ещё отказываюсь принимать ту информацию, которую сообщил ночью Марсель, явно ошарашенный произошедшим не меньше меня.