Простодушны и доверчивы

Сергеева Александра Александровна

Услыхав, что приставники ищут способ её спасти от неминучей гибели, шишимора заволновалась. Завертелась юлой, пытаясь заглянуть в глаза то одному спасителю, то другому.

— Чего там показывать? — уже больше для порядка, чем в неудовольствии, забухтел истинный радетель. — У вас и можно. В дому. Едино там её никто и не тронет.

— Почему? — слегка обалдела Ветка.

— Там очаг ваш, — завёл он привычным менторским тоном. — Ваш хранитель. А кто вы есть? Ни смертные, ни духи. Вроде как заложные мертвецы, но и не бывалошные

люди.

— В смысле, не древние? — уточнила Лёка.

— Не они. А теперь уже и в нынешних вас как бы нет. Вот и выходит, что вы сами себе межмирье в промежмировье. Ваш очаг-оберег такую силищу имеет, что ни одна нечисть не вступит в его пределы. Даже самая пронырливая.

— Как же ты по дому шляешься? — недоверчиво сощурилась Ветка.

— Так вы ж сами под кров свой и привели, — изумился её непонятливости древний дух. — В родовичи приняли. Защитой благословили, сил прибавили. Вот оно и протянулось.

Протянулось между ним — осознала Лёка — древним забытым людьми духом и теми, кто принял его в род. Словно вернув бедолагу в то время, когда он ходил по земле настоящими ногами. Это сейчас полно тех, кто живёт, родства не помня. А он-то остался тем же, кем был при жизни. В которой без рода человеку было не выжить.

— Значит, — резюмировала Ветка, — её мы тоже удочерим. Домашний дух должен жить при доме. А не шляться, где попало, в дурной компании.

Бельмондошка взвизгнула и повисла у благодетельницы на шее. Высшей награды для неё существовать не могло.

— То-то воевода обрадуется этой задрыге, — издевательски проворчал Нешто-Нашто.

Но потом махнул рукой, дескать, поступайте, как знаете.

— Домой, — скомандовала Лёка, поднимаясь на ноги и беря шишиморку за руку.

Но та выдернула свою лапку-веточку и сурово молвила:

— Ну, уж нет. Раз этакое дело, я вам помереть не дам.

— Отлично, — похвалила её Ветка, подхватив капризницу на руки. — Вернёмся домой, там и обсудим: кто кому чего не даст.

— Ой, беда! — вдруг заверещала Бельмондошка, вцепившись ей в шею. — Беда неминучая!

— Допрыгались, — мстительно проворчал Нешто.

Прыгнул к шишиморе, отодрал визжащую дуру от приставника, заткнул ей рот и…

Они пропали.

Глава 7

Экий у тебя кобелёк неугомонный

— Чего заснула? — схватив сестру за руку, весело оскалилась Ветка. — Прыгаем.

Она зарядила прыжок прямо к родному дому, но привычного секундного водоворота для перемещения не вызвала.

— Заткнули лазейку, — пробормотала Ветка.

А Лёка уже взяла ориентир поближе: подземный переход. Тоже ничего. Не удалось вернуться ни к выходу из офиса, ни на лестницу… И тут её озарило.

— Психопатка! — машинально вякнула сестрица, летя вниз.

Не в каменном тоннеле, а в пустоте внутри гигантского трухлявого дерева.

— Лифт, — коротко

пояснила Лёка.

Иных ориентиров она в этом здании пока не знала.

— Слушай мою команду, — приземлившись на ноги, спопугайничала за дедом Ветка.

И заскучавший без дела самобой изобразил сжатую предупредительно мигающую пружину. В ответ ему на луке приветливо сверкнула блисковица. И несколько кинувшихся на них упырей предусмотрительно отступили.

— Что они тут жрут? — философски заметила Ветка, дозволив кнуту пройтись по рядам противника. — Людей-то нет. Других теплокровных тоже. А все эти духи сплошная пустышка.

Тонкая безразмерная огненная змея изобразила пляску смерти питона Каа, и несколько самых нерасторопных упырей вспыхнули синим пламенем.

— Даже думать не хочу, — пробурчала Лёка, спуская пятую стрелку.

— Смешные, — оценила юная легкомысленная шалунья всё прибывавшего и прибывавшего врага.

— Умру от смеха, — съязвила Лёка и взяла новый ориентир.

Двор, в котором на неё свалился змей Хва-га, был пуст: ночь на дворе, нормальные люди спят.

— Домой? — оглядываясь и прислушиваясь, спросила Ветка.

— Да, — буркнула Лёка.

Но отправиться туда не успела. Они оказались в настоящем колодце из толстых змеиных колец. Высоком — задрав голову, оценила Лёка — не выпрыгнуть.

— Ну, ты и отожрался, — похвалила сестрица-насмешница не совсем обычную змеиную морду, заглянувшую в нутро ловушки из себя самого.

Голова Хва-Га являла собой сюрреалистическую помесь чемодана, капкана и барана. Почти прямоугольная морда щерилась на них превосходными треугольными зубами, а выше красовались две пары загнутых рогов.

— Думали, я забыл про это местечко? — без громоподобных эффектов или злобного шипения нормальным человеческим баритоном осведомился не знающий себе равных персонаж.

— Ещё один клоун! — не в пример ему, раздражённо прошипела Лёка. — Кто там у тебя в сослуживцах по Чернобогу? Тоска, отчаяние и суицид? Ну, желаю удачи!

Она прыгнула в тот мрачный бурый лес, опутанный серебряной паутиной, где побывала с игошкой. А оттуда без заминки на дачку к Озёрнику — сестра автоматически увязалась за ней хвостиком. Едва их окружил знакомый приветливый лесок на берегу, как из банки на поясе выскочила Шанель. Плюхнулась на травку и облегчённо проквакала:

— Квух! Вырвались!

— О! — обрадовалась Ветка, шлёпнувшись рядом с ней на пятую точку. — Какие люди!

— Я игошка, — придирчиво напомнила малютка.

— Откуда ты? — подобрав её в ладони, улыбнулась Лёка.

— Так, с логовища, — обескуражила её Шанель. — С вами и удирала.

— Тебя же там не было.

— А ты ко мне заглядывала? — ехидненько полюбопытствовала ещё одна заноза.

— Забыла, — покаянно вздохнула Лёка, поглаживая её собранные в трилистник пряди. — Наверно, просто не хотела, чтоб ты там оказалась. Обидеть могли.