Протопоп Аввакум и начало Раскола
Шрифт:
То был момент, когда перед собором проходили один за другим приверженцы старой веры, признавая наперебой свое подчинение, то были: 17 мая – Серапион, бывший смоленский протоиерей [1376] ; 30 мая – Сергий из Кривоозерского монастыря близ Юрьевца [1377] ; 1 июня – Ефрем Потемкин [1378] ; 30 июня – Антоний, архимандрит муромского Спасского монастыря [1379] , Авраамий, монах Казанского монастыря в Лыскове [1380] , и, может быть, также Сергей Салтыков [1381] и Игнатий из Соловков [1382] . 1 июля – сам Неронов [1383] , Феоктист [1384] , Герасим Фирсов [1385] . Архимандрит Варфоломей из Соловков, очевидно, также уже изъявил свое безоговорочное присоединение к решениям собора [1386] .
1376
Деяния Собора 1666 г.
1377
Деяния собора 1666 г. Л. 29–30 об.; ГИМ. Синодальное собр. свитков. № 1162.
1378
ГИМ. Синодальное собрание свитков. № 1161. Деяния Собора 1666 года. Л. 24 об. – 28.
1379
Деяния Собора 1666 г. Л. 34. Отослан в Кирилло-Белозерский монастырь.
1380
Там же. Л. 34 об. Отослан в Троице-Сергиев монастырь.
1381
Деяния Собора 1666 г. Л. 34 об. Его изложение вероисповедания в «Деле о патриархе Никоне», с. 262–263. Отослан в свой Бизюков монастырь.
1382
Материалы. III. С. 106–107.
1383
Материалы. I. С. 220. В Иосифо-Волоколамском монастыре он исполнял должность иеромонаха и комментировал толкования св. Иоанна Златоуста на Евангелие от Матфея. Но он называл монахов отступниками, так как они не слушали его наставлений, что имело своим следствием доносы царю и расследования. (Материалы. I. С. 213–219, май 1666 года).
1384
Деяния Собора 1666 г. Л. 34. 16 июля он был выслан в Николо-Песношский монастырь (Материалы. II. С. 9, 116–117).
1385
Материалы. III. С. 107–110. 12 июля он был еще раз допрошен.
1386
От него, так же как и от Александра, потребовали подробного изложения вероисповедания: Дело о патриархе Никоне. С. 260–261.
2 июля иерархи сформулировали свое решение в целом. Возмущение против церкви объяснялось либо невежеством, либо распущенной жизнью или неоправданной гордостью, либо усердием не по разуму. Собор доказал, что новые книги не содержат в себе ничего противоречащего православию, поэтому все священники должны выполнять церковные службы по пересмотренным Служебникам и Требникам, употреблять просфоры, носящие печать четырехконечного креста, осенять себя только троеперстным знамением, в молитве Исусовой употреблять «Боже», а не «Сыне Божий», трегубить аллилуию, а благословлять двумя пальцами, изображающими имя Исуса Христа. Это решение должно было быть послано по всей Руси и переписано у благочинных подчиненными им священниками [1387] . Таким образом, налицо было торжественное осуждение старой веры, долженствовавшее немедленно быть приведенным в исполнение.
1387
Деяния Собора 1666 г. Л. 36–48 об.
Однако собор понимал, что немотивированное осуждение никогда не сможет убедить верующих, «вступивших на путь заблуждения». Их доводы были сконцентрированы, главным образом, в двух сочинениях: в Челобитной Никиты и в «Свитке» Лазаря. Было решено, что будет срочно напечатано подробное опровержение этих сочинений: Паисий Лигарид написал его по латинскому тексту Симеона Полоцкого, но его схоластические, отвлеченные понятия, которыми он пользовался, и его напыщенный слог оказались мало пригодными для назначенной цели [1388] . 7 мая Симеону было поручено переделать опровержение. 18 мая он впрягся в эту работу, и 13 июля книга была закончена: она была названа «Жезл правления». Это была обширная работа, в которой без всякой последователь ности, не считаясь с выражениями оригинала и, что было еще важнее, не считаясь с доводами авторов, трактовались и были отвергнуты тридцать тезисов Никиты (1 часть) и семьдесят тезисов Лазаря (2 часть). Эта работа, однако, была все же в общем выполнена добросовестно, вразумительно, написана языком, доступным образованному читателю; при всем том она была полна презрительных бранных слов. Книга эта, одобренная собором и отданная сейчас же в печать [1389] , сделалась вскоре неисчерпаемым кладезем премудрости для защитников официальной церкви. Одновременно Герасим Фирсов, также известный как искусный полемист, обязался написать «опровержение своих заблуждений» [1390] .
1388
Опубл.: Материалы. IX. С. 13–265.
1389
Первые экземпляры были поднесены царю 10 июля 1667 года (ДАИ. V. С. 109).
1390
Он не выполнил этого еще 18 августа 1666 года, ссылаясь на недостаток книг в Иосифо-Волоколамском монастыре. Вскоре он, кстати сказать, заболел и умер приблизительно 21 сентября 1666 года (Материалы. III. С. 113–117).
Все это должно было служить целям будущего. Теперь же, в качестве ближайшей задачи, собор постарался полностью уничтожить ересь. 16 июня он направил Ефрема Потемкина в сопровождении монаха Филарета и дьякона Василия «в те самые места, где он посеял плевелы»: в Балахну, Нижний, в Макарьев Желтоводский монастырь для того, чтобы объявить народу, что его прежнее учение было дьявольским наваждением и отвратительной ложью, а также прочесть публично свое изъявление раскаяния, что и было им точно выполнено.
В Нижнем было созвано два больших собрания духовенства и царских людей, от воеводы и до дворян; одно под председательством архимандрита Печерского монастыря, другое, на следующий день, в Благовещенском монастыре. Посланные от собора прочли там решение царя, затем Ефрем повинился в своих заблуждениях, прочел исправленный Символ веры и сотворил напоказ всем крестное знамение тремя перстами. Тогда присутствующих спросили, принимают ли они этот Символ веры и это крестное знамение. Все единогласно заявили: «Принимаем их и присоединяемся к ним!» Затем священники собрали в приходах своих верующих; прихожане заявили: «Мы не противники церкви, мы во всем вам повинуемся», причем никто не сказал ничего противного.
После этого посланные 10 июля направились в сопровождении охраны из двадцати человек в Макарьев монастырь, где тогда была ярмарка. Через глашатая созвали они весь народ в церковь и после окончания обедни приступили к тому же. Дьякон Василий отвечал на сомнения, выраженные собравшимися. Находившийся тогда на покое Симеон, архиепископ Тобольский, присутствовал при этом. То же самое было повторено 13-го в церкви и дважды 15-го на самой ярмарке. Весь народ слушал с радостью, и не было никакого беспорядка, только один человек из Мураш кина громко вскричал: «Новая де вера ныне учала быть!» За это его поволокли в тюрьму в Нижний, где он обещал отныне повиноваться.
20-го посланные были в Балахне: воевода потребовал
26-го в Нижнем посланные созвали еще три собрания, чтобы никто не остался неосведомленным, и каждый раз говорили более часа относительно книг и таинств, и все с тем же успехом. Они получили письменные заявления от духовенства, поступившие от двух архимандритов, одного игумена, двух протопопов, двадцати восьми священников и шести дьяконов из Нижнего, шести монастырских старцев из окрестностей, в общем от ста шестидесяти шести священнослужителей.
Однако попы Стефан из церкви св. Илии, Дионисий из церкви свв. Петра и Павла и Иаков из церкви св. Николы, что на Торгу, исчезли, не подписавшись. На некоторых других священников Нижегородской епархии, так же как на одну игуменью из Лыскова, а равно и на некоторых мирян были сделаны доносы, но те, которых нашли, все сейчас же изъявили свою полную покорность [1391] .
Таким образом, собор послал в один из главнейших очагов сопротивления настоящую «миссию». Она имела целью отчасти наставить верующих, а скорее, их устрашить и принудить, хотя бы и требованием обещаний и подписей [1392] . Повсюду, до самых отдаленных окраин, старая вера преследовалась церковными и гражданскими властями; от нее отрекались вчерашние ее сторонники и наставники, даже и самые пылкие; не было, казалось, ни одного уголка, где она могла еще существовать; она как будто умерла. При этой грандиозной катастрофе, в этом общем отступничестве остался тверд в своей темнице один Аввакум.
1391
Я нашел отчет об этой «миссии» в Синодальном собр. свитков. № 1147 (конца нет). О Ефреме см. мою статью: M'elanges Legras. Paris, 1938. [Публикацию этих документов см.: Юхименко Е. М. Новое о старце Ефреме Потемкине // Старообрядчество в России (XVII–XX вв.). М., 2010. Вып. 4. С. 21–56. – Прим. ред.]
1392
По приезде в Москву Ефрем был прощен. 13 января 1668 г. он будет назначен «большим игуменом» монастыря св. Кирилла Белозерского (Шереметев. Зимняя поездка в Белозерский край. С. 163–164). После апреля 1668 г. его следы исчезают.
Кончилось тем, что место его пребывания стало известно. Слух о его видении в день Вознесения распространился. У него были, как он говорил, другие небесные видения, помимо посещения его ангелом-хранителем. Однажды в монастырь прибыл царь: Аввакум видел, как он ходил в нерешительности вокруг его темницы, как говорил с начальником стражи и как он вернулся обратно, не решаясь на большее. Боярин князь Иван Воротынский, большой сановник, земляк Аввакума по Нижегородскому краю, как-то попросил свидания с ним, попытался передать ему некоторую сумму денег – и получил отказ [1393] . Были и более удачные посещения. В субботу 7 июля, за час или два часа до наступления ночи, оба сына Аввакума, Иван и Прокопий, со своим двоюродным братом Макаром, сыном попа Козмы, вошли с толпой молящихся в Николо-Угрешский монастырь, провели ночь в трапезной и по окончании всенощной стали бродить под окном Аввакума: в тот момент он был в «палатке» под церковью. Так как было еще темно, стража сразу их не обнаружила. У них было время спросить у Аввакума, жив ли он еще. Он им ответил: «Живите де не тужите». Естественно, их заметили, схватили и отвели к настоятелю Викентию. Испуганные, они выдали себя за детей попа Козмы. Перед патриаршими судьями они вынуждены были обнаружить свою личность и свои намерения. Только один, Прокопий, признался, что он обменялся несколькими словами с заключенным [1394] . После этого Иван и Прокопий были заключены в Покровский монастырь. Макар и его отец получили свободу только благодаря поручительству одиннадцати человек, среди которых был Герасим из церкви св. Дмитрия, при том было поставлено условие ежедневно являться властям впредь до нового распоряжения. Однако 4 сентября митрополит Павел, по их прошению, распространил на сыновей Аввакума амнистию по случаю рождения нового царевича, и 20 сентября они были освобождены, опять-таки под поручительство, с письменным обязательством не отделяться от церкви, никому не рассказывать лжесновидения их отца Аввакума и ежедневно являться на поверку, впредь до нового приказа [1395] . Итак, то, чего боялись больше всего, – это распространения слухов о видении в день Вознесения, которое было известно и придавало бодрости сторонникам старой веры [1396] .
1393
Житие. Л. 248 об. – 249. Для уточнения дат этих посещений никаких данных не имеется.
1394
Протокол подписан одним только Иваном за Прокопия и Макара, «не умевших писать»: им ведь было выгодно выдать себя за неграмотных.
1395
Все дело опубликовано: Материалы. I. С. 359–370.
1396
Начиная с 9 июля спрашивали у детей Аввакума, не рассказал ли он им о своем видении: следовательно, оно было уже известно до их посещения отца.
В это время, кстати сказать, Аввакум был уже удален из московских пределов. 3 сентября игумен Викентий передал его страже, которой было поручено снова отправить его в монастырь св. Пафнутия Боровского [1397] .
V
Перевод. Перед собором 1667 года. Страдания Лазаря и Епифания и приговор о ссылке
5 сентября [1398] небольшой отряд – один десятник и три стрельца из полка Ивана Зубова, на этот раз под командованием Григория Салова [1399] , с заключенным выступил за стены монастыря св. Пафнутия Боровского. «И как к вам ся наша великаго государя грамота придет и протопопа Аввакума к вам привезут, и вы б ево Аввакума приняли и велели посадить в тюрму и приказали ево беречь накрепко с великим опасением, чтоб он с тюрмы не ушел и дурна никакова б над собою не учинил, и чернил и бумаги ему не давать и никого к нему пускати не велеть, а корму давать, как и прочим колодником». Таков был наказ, данный игумену Парфению и его братии [1400] . Вместо того чтобы попасть под амнистию 27 августа, Аввакум подвергся усиленному наказанию.
1397
Материалы. I. С. 373–374.
1398
РИБ. Т. 39. Стб. 708–709.
1399
12 сентября эти четыре стрельца требуют платы за прогонные за семь дней; им дают плату за четыре дня, из расчета 5 денег ежедневно десятнику и четыре денги простым стрельцам (РГАДА. Севский стол. Кн. 215. Л. 20).
1400
Материалы. I. С. 372–373.