Провидец. Город мертвецов
Шрифт:
– Да, видите, перво - наперво, Ваше благородие, у вас страху не было. А потом часы значит, цепочка. Человек, видно, не из чухни какой. Взгляд цепкий, не из простых стало быть...
– Значит, если бы не рождение сына, то капут?
Михалыч отвел глаза в сторону и замолчал.
– К слову, где мои часы, ирод ты эдакий?
– спросил я без злобы, не питая, впрочем, особенных надежд на возвращение своей утраты.
– Не вели казнить, Ваше благородие, - ответил разбойник, осеняя себя крестным знамением.
– Пропили. Не упомню где. Вот тебе крест...
Ну, что же - не велика потеря. Как
Благодаря показаниям Михалыча дело разъяснилось быстро – в этот же вечер. Личности задержанных были установлены. Сегодня же арестовали четвертого из шайки и передали судебным властям.
Это были уволенные в запас. По окончании службы они, промотав бывшие у них на дорогу деньги, решили попытать счастья на большой дороге и вернуться на родину с «капиталами». Не попадись они на последнем деле, их нелегко было бы разыскать, так как они уже решили не откладывать более отъезда. На долю каждого приходилось по шестьдесят рублей, и они решили этой суммой удовольствоваться.
Всё это я отобразил в рапорте и положил на стол к Фёдору Михайловичу, который сегодня так и не явился. Уставший телом, но бодрый душой, покинул я контору далеко за полночь.
Глава 6
Неслыханное кровавое злодеяние навело панику на жильцов дома на Николаевской. С той лестницы, на которой оно произошло, съехали и граф, и генерал. Они предпочли заплатить домовладельцу неустойку по контракту. Остался один инженер. Но вскоре, 22 мая, в доме появился новый жилец, занявший ту самую квартиру, которая пустовала. Это был высокий представительный господин, очень богатый. Обстановку навезли великолепную. С барином появился лакей, другой прислуги не было. Должно быть, барин был веселого нрава и большой охотник до смазливеньких личиков, потому как он очень уж стал заглядываться на хорошенькую горничную инженера. Встретил её будто ненароком у двери квартиры инженера - и давай шутки шутить. Та сначала робела. Видимое ли дело, чтобы такой важный барин и зарился на простую горничную?
– Ну, красавица, как прыгаешь?
Та глазки лукаво опустит, передничек перебирает.
– Благодарствуйте... Живем...
– А что у тебя сережки такие плохенькие? При такой красоте и камушки поддельные! Ай-ай-ай!
Вспыхивала Маша.
– Денег не накопила на дорогие.
И обдавала барина задорно - лучистым взглядом. А на следующий день глядь - барин футляр ей подносит.
– На, воструха, носи такие вот.
Ахнула только Маша, поглядела на сережки. Господи, красота - то какая. За сережками последовали брошь, колечко, браслетка. Дальше - больше, и Маша пригласила доброго барина к себе.
– Барина сегодня не будет. Ужо приходите.
И барин пришел. Но чудным показался он Маше: не к ней с ласками, а квартирой больше все интересовался. Несколько раз за вином ее посылал.
– Сходи, воструха, купи шампанского. Только смотри, чтоб никто не видел. Понимаешь?
– Понимаю.
– А десятку вот тебе на конфеты.
«Чудной, право, чудной! И за что только он мне подарки дает? Ничего от меня не желает...», - думала Машка.
А в то время, когда она ходила за вином, барин все высматривал в квартире, словно искал чего - то.
«В чем
Услышав, что Маша вернулась, вышел барин из кабинета особенно радостный.
– Что это вы, барин, вдруг такой веселый?
– лукаво спросила Маша.
– Тебя вижу, воструха!
– усмехнулся барин.
– Вот и весёлый. Однако, пора мне. Дел не в проворот. Смотри, веди себя хорошо.
С этими словами барин покинул квартиру, вышел во двор и сел в бричку, которая отвезла его прямиком в тюрьму, в это унылое и мрачное здание. Тюремный надзиратель, поставив двух конвойных у дверей камеры, ввел барина в камеру.
Осип Лаврентьев сидел, опустив голову на руки. При виде барина он вздрогнул и встал.
– Ваше высокородие, вы ли это? – удивленно спрашивал швейцар, – Обрядились – то как дивно. Не узнать вас.
– Я это, Лаврентьев, я, – улыбнулся Фёдор Михайлович, – Скажи - ка, ты клянешься, что это страшное убийство не дело твоих рук?
– Клянусь, Ваше высокородие. Сам не знаю, за что позор такой, муку принимаю...
– Хорошо. Надейся на меня, может быть, дело это повернется иначе.
– Ваше высокородие! Явите Божескую милость...
– Ладно, ладно... А теперь отвечай на мои вопросы. Того инженера, который живет по вашей лестнице, хорошо знаешь?
– Знаю-с, Ваше высокородие ... Барин добрый, щедрый...
– Живет один, только со своей прислугой?
– Так точно. Он женат, а только, стало быть, с супругой не живёт.
– Эта прислуга - её ведь Машей зовут? Не балуется с барином?
Лаврентьев отрицательно покачал головой.
– Нет, Ваше высокородие, коли правду говорить, так у ней шуры - муры заведены с племянником нашего управляющего.
– Часто отлучалась она из дома?
– Частенько.
– На ночь?
– Так точно. Барин её сам отпускал: «Сегодня можешь идти со двора к своим родственникам, потому - что я не приеду ночевать». Возвращался часам к двум дня.
– В ту ночь, когда случилось убийство, была она дома?
– Не могу точно сказать, Ваше высокородие, не приметил.
– Ключа от парадной двери у инженера не было?
– Надо полагать, что нет, потому что они всегда звонили.
Статский советник погрузился в раздумье.
***
Утро сегодня выдалось на редкость прекрасным. Улицы ещё были застланы туманом, однако трава, примятая ночной сыростью, уже расправляла стебли, потягиваясь к солнцу. Ночной ветер, хоть и на короткое время, разметал и выгнал из города серый смог, оттого дышалось удивительно легко. В воздухе ещё пахло травой, бархотками и свежей сдобой. Где-то на соседней улице слышался стук подков первых конок, а перед глазами мелькал редкий рабочий люд, что вставал спозаранку.
Рядом со мной, в легком, серо-зеленом барежевом платье, в белой тюлевой шляпке, в шведских перчатках, свежая и розовая, как это летнее утро, но с не исчезнувшей еще негой безмятежного сна в движениях и во взорах, шла Настенька. В свой выходной день, по обыкновению, она старательно выгуливала меня до начала службы. За плетеным столиком, в тени трактирного навеса, мы выпили по чашечке ароматного кофия, что нынче стали подавать по цене кобылы, и я, нежно распрощавшись с сестрицей, отправился в контору.