Провинциальные душегубы

Земенкова Елена Васильевна

– Ну и что! Все звезды такие фото в интернет выкладывают, без них они никому не нужны.

– Тебя мать убьет! Это моему папаше все по фигу, кроме бутылки.

– Да нам бы только на первое время денег собрать, а потом мы быстро найдем себе классных бойфрендов в Москве – и молодых, и богатых.

Я думаю, вы все со мной согласитесь, что ЕГЭ этим опытным и свободным девицам не сдать никогда! А потому, российские образовательные учреждения, слушайте мою команду: «Вольно! Разойдись!».

Девушки в России бывают разные – умные и глупые, толстые и худые, но всегда красавицы – не спорьте! И конечно, не все они должны становиться математиками и даже физиками тоже не должны. Но и умирать от голода, силясь

избавиться от некоторых аппетитных вторичных половых признаков, точно не стоит, как и погружаться по самую макушку в мир гламура, моды и грез – можно сделать небольшой перерыв, и природа возьмет свое не через мозги, так через другое интересное место, про которое уже сказала мама Кристины: « Может, кто замуж возьмет, а там родит и сразу поумнеет». Но пока эти крепкие, фигуристые, да еще и свободные девицы слушали только свою старуху, Алевтину, то есть; и настойчиво и упрямо искали заветную дорожку в Москву – навигатор им в помощь!

Внезапный визг тормозов оглушил находящихся в активном поиске фрейлин Алевтины – из новенького синего форда донеслось:

– Привет! Садитесь, подвезу.

– Ой! Астра! А мы в школу ходили – узнать насчет пересдачи ЕГЭ.

– Чего?! Вы, что, учиться собираетесь?

– Да нам в Москву надо! Мы здесь не останемся!

– Понятно. А сейчас куда собрались?

– Да так, гуляем.

– Я статью пишу про убийство, хочу вас кое о чем спросить. Вы на празднике были?

– На площади? Ну да.

– Ну и как, понравилось?

– Ничего так, но скучно

– Знакомых видели? Может что-то интересное заметили?

– Этого… чокнутого видели, он в ногах валялся, врет, что не пьет!

– Кого? В каких ногах?

– Ленина.

– ???

– Ну, Светки Воркуты отец.

– Он, что, коммунист?

– Чего?! Он алкаш и врет еще! А Светка за Антоном Козинским бегает, с этой выскочкой разговаривала – мы видели, на что надеется? Антон к ней даже не подошел!

– Ага! Все пьяные были – блевали, не переставая, и я тоже! А мертвец все просил и просил, а всем по фигу было, и кто полезет на крышу по стенке! Старуха на него злилась – даже яблоками кидалась, но не попала, а эти культурные пошли ключ искать, не знаю, нашли или нет, мать за мной пришла и мы полаялись – что я маленькая!

– А может нам подстричься? Эта же выскочка подстриглась, наверно модно. Хотя, тебе, Крис, не пойдет, щеки толстые. А ты, Астра, чего не стрижешься?

– Так! Вы, что, с праздника не проблевались? Какие из вас монашки! Отвечайте, дуры, кого вы видели – по пальцам!

– Ты чего орешь?! Мы уже школу закончили и по пальцам не считаем, подумаешь, математику завалили – пересдадим!

– Какая математика – вы же удоды! С кем я связалась!

Астра буквально вытолкала подруг из машины, но напоследок, уже не надеясь, все-таки спросила:

– У вас сотовый Алины есть?

– Ты что! У нее же айфон, из Европы привезла выскочка. Знаешь, сколько стоит?!

Астру затрясло и похлещи крутого мотоцикла без глушителя; дергая рулем и головой, она разрывалась между желаниями поскорее убраться из этого сумасшедшего дома или облегчить, наконец, свои разум и душу посредством свободного волеизъявления. И из виляющей во все стороны, хаотично дергающейся машины до подруг доносились судорожные всхлипы и крики:

– Удоды! Чмо! Математику они пересдадут! Да даже обреетесь – монашками не станете!

– Чего это она, Крис?

– Да она колется!

– Нет?!

– Точно! Все же нарики такие не вежливые. Мы вот с тобой не колемся и мы – вежливые!

– Еще за руль садится! Она же нас сбить могла! Давай ментам сообщим – пусть ее прав лишат!

– Да ну ее! Лучше к безголовому сходим и все спросим.

– Боюсь я! Он же с топором!

– А мы близко не подойдем, с порога спросим.

Ну ладно,

ладно! Все сейчас про безголового расскажу – жил он в Лучанах в начале двадцатого века и с головой жил, правда, плохо – бедно в смысле, а звали его Осипом. Когда наша Родина бурно индустриализировалась и коллективизировалась, Осип и всплыл на гребне, так сказать, волны; обозвал себя самым бедным бедняком и активно включился в раскулачивание; но злодеем он не был – раздолбаем был, бабником был, даже в дураках хаживал, и погиб он также, как и жил, непутево. Случилось это, когда Оськина карьера как раз зенита достигла – каждый день он с бедняцким активом ходил по зажиточным дворам и описывал кулацкое добро, а по ночам пьянствовал и с кулацкими бабами путался, используя свое служебное положение. Про жену он и не вспоминал; а той уже стыдно было на улицу выйти из-за этого кобеля-активиста. И однажды под утро она взяла топор и отрубила пьяному Оське голову, а потом пошла в сельсовет с повинной. Но никто ее не посадил – Оська, ведь, и в правду непутевым был, да и пятерых детей сиротить никому не захотелось. Вот и вся история как она была на самом деле, и долго ее никто не вспоминал.

А в конце прошлого века учитель географии средней школы номер два Степан Фомич Шурыгин с сотоварищами, раскрывая подлинную историю Лучан, вытащили этого бедолагу с того света как лучший пример надругательства большевиков (али коммунистов) над российским крестьянством. Только история стала обрастать какими-то жуткими подробностями. Будто Оськина голова куда-то пропала, и похоронили его безголовым, и с тех пор Оська бродит по кладбищу с топором и ищет свою пропажу, и даже обещает любую награду тому, кто поможет найти. Но и это еще не все – среди девиц лучановских, страдающих от несчастной любви или еще какой докуки, слухи распространились, будто Оська этот, как сам пострадавший от того же, может помочь в сем недуге, надо лишь прийти в заветное место и попросить помощи или совета.

Нет, вы только подумайте – как может пьяница, развратник и большевик решить любовные проблемы трепетных лучановских барышень?! И потом, зачем ему на том свете нужны российские деньги современного образца – по триста рублей с несчастной; от чертей, что ли, откупаться?!

Вика и Кристина свои головы над этими вопросами не ломали, да и над другими тоже, а место заветное им давно известно было – за старым городским парком, слева от кладбища, где стоял черный заброшенный двухэтажный дом. Его жильцов еще в начале семидесятых годов прошлого века криолитовый завод переселил в свои пятиэтажки; но дом как заколдованный все чернел и не рушился. Не любили его лучановцы, а дети даже боялись – никак в городе не могли забыть про несчастную девочку, над которой двое местных подростков там надругались и потом убили. Вот после той беды и переселили всех жильцов оттуда, но сам дом до сих пор цел и терпеливо ждет гостей, а последнего из них привечал он еще в восьмидесятом втором – фарфоровую красавицу Карину Лаврову, что повесилась на втором этаже черного дома, осиротив свою годовалую дочку Марибэль. Проклятое место, короче, это было, и потому никто из лучановцев оттуда даже доски или палки никогда не взял, даже двери и рамы оконные из дома никому за пятьдесят лет не понадобились.

Но с недавних пор лучановские барышни стали наведываться в проклятый дом к Оське за помощью и советом. А порядок был такой – рано утром, еще до свету, начертить мелом свое имя на двери черного дома и положить в прорезь почтового ящика на той же двери триста рублей, ну и на третью ночь идти советоваться с безголовомым. Шепотом уже посоветовавшиеся барышни рассказывали, что Оська всегда приходил в черной одежде, с топором и без головы, но вел себя очень галантно и учтиво, а советы давал каким-то глухим, замогильным голосом – чревовещал, наверное, а иначе как без головы-то.