Провинциальные душегубы
Шрифт:
Непозволительно нарушая всемирное гендерное равенство, стол собирали только женщины, ловко и дружно нарезая салаты, пироги, закуски и перебрасываясь последними новостями и сплетнями:
– Армена не было на похоронах, да и из Окуловых никто не пришел. А чего это Алину давно не видно, заболела, что ли?
– Да ты что, Юль, все ж знают, она с родителями поссорилась и из комнаты не выходит. Саша! Тащи пироги на стол – готовы.
– А твой Антон чего на кладбище не пошел? Слушай, Валентина! Тебе какая невестка больше нравится столичная или наша?
– Ой, теть Даш! Да уж хоть какую-нибудь дождаться бы!
– Астра ни в жены, ни в невестки не годится, да и любовница из нее не вышла – Фирюза болтала, а чему удивляться – она ж на вид чистый унисекс, да и по дому ничего не умеет, ну а какой мужик голодать согласится и на кухне и в постели!
– Ну и язык у тебя, Александра! В мегаполисах так, вроде, не говорят, в Лучанах научилась?
– Не говорят, там все изтолерантились до того, что как зовут соседей по подъезду, не знают! А я все хочу знать!
– Ой, правда! В маленьких городках и дышится свободней, и люди добрее. А вы, Дарья Сергеевна, о чем задумались?
– Да вот спросить тебя хочу, Юля – зачем Степан ту пьесу написал и зачем читать ее на людях стал?
– Я не знаю, Дарья Сергеевна! Но с ним что-то произошло в начале лета, он злой стал, капризный, ко всем цеплялся, а иногда как побитая собака выглядел.
– Точно! В нашем городке происходят жутко странные вещи! Вот хотя бы с Алевтиной – куда ее волосы делись?! Шурыгин забрал, что ли? А этот, с розовым беретом, из Испании приехал?
– А ты у мужа спроси, Саша! Только накорми сначала хорошенько – и там, и там.
– Ладно, девочки! Заканчивайте тут, а я пойду за Марибэль – что-то она долго с цветами возится.
– Да, Дарья Сергеевна… Странно, разве Марибэль не знает, что Наталья не придет?
– Ну, Санька! Доведет тебя язык твой – и точно не до Киева!
– Ты главное в Индию не целься, а то Карпухину туда ну никак нельзя!
Дружный хохот разорвал пространство Варенцовской беседки – женщины с подлинной симпатией вторили друг другу; ведь делить им и завидовать было нечего и некому, потому как каждая была замужем и хозяйкой в собственном доме.
Причем тут Индия? Так и быть, расскажу, но по порядку – когда Анатолия Козинского выгнали с завода, черная полоса наступила и в жизни Карпухина, его самого сократили, а точнее, тоже выгнали с работы, и причиной послужило его давнее обучение в школе милиции. Карпухинский сокурсник, Александр Александрович Корытов, как раз занял пост начальника лучановской милиции, а если тоже точнее, то временно исполняющего эти самые обязанности. И так ему хотелось исполнять их постоянно, что обасурманился гад прямо-таки до неприличия – возомнил себя Чинзисханом и давай измерять своих подчиненных по рукоятке монгольской плетки – в смысле кто ее выше, тому смерть. Ну а голова Карпухина выше всех торчала, потому как ни у кого больше милицейского образования не было, вот и пришлось экс-менту заняться физическим трудом.
Чингисхан Корытов, утвердив за год свое право на ханский престол, подался отдохнуть от трудов не праведных за границу – правильно, в Индию! И как рассказывала позднее подругам его жена Галина Владиленовна, в самолете разговорился с одним худым очкариком по имени Марк – о чем она не слышала, потому, как крепко спала из-за разности часовых
Первое письмо – Начальнику УВД от майора Корытова А. А.: нахожусь в отпуске в Индии, планирую задержаться с целью духовного и физического оздоровления, насколько не знаю, Родину не предам, служебную тайну сохраню; прошу выдать денежное довольствие вперед насколько можно, я обязательно вернусь. Майор милиции Корытов.
Второе письмо – Галя! Я тебе не изменял, дождись меня; мне надо стать буддой, а ты представь, что все вокруг не настоящее и тебе будет легче – я уже представил; не волнуйся за меня – мы с Марком поедем на Тибет в монастырь Цурпху, буду звонить, деньги с карты заберу половину. Я тебя люблю. Александр.
И вот уже три года Галина Владиленовна терпеливо ждет своего будду, лишь изредка получая от просветляющегося мужа коротенькие сообщения. Но, видно, не так-то легко им стать – в смысле буддой этим; а, может быть, и нет. Ведь подрастает же в фамильном доме Корытовых маленький сорванец, тоже Александр Александрович, упрямый и лобастый, как и его отец; не иначе сознание Будды пробудилось в провинциальном городишке и, сжалившись над соломенным вдовством начальника службы занятости города Лучан, спасло ее жизнь и разум от депрессии и безделья. Хотя, Фюрюза упрямо утверждала, что два года назад своими ушами слышала и своими глазами видела майора милиции Корытова в его доме, спорящегося с женой по поводу своего психического здоровья, но ведь сам Будда говорит, что весь мир – это иллюзия, и доступен он лишь сознанию просветленного.
Ну а корытовское начальство терпеть и ждать просветления своего подчиненного отказалось; и уже через месяц после начала алмазного пути лучановского адепта Карма Кагью в местной полиции появился новый исполняющий обязанности – капитан Карпухин. И в первый же месяц своей новой жизни он повстречал будущую жену Сашеньку, вернее жутко поскандалил с ней, но об этом позднее.
А сейчас, гости, вспомните Степана Фомича – каким он был, и отпустите с миром.
– Ваш городок – какое-то архаичное болото, это даже не двадцатый век, а раньше! Никакой общественной жизни и частной инициативы. О вас и в области ничего не известно!
– Точно сказано, Наиль Равильевич! В двадцатом веке у нас завод был, им и сами кормились и вас в области не обижали, а сейчас – заводик тю-тю! Как и не было!
– Это бизнес! А я о гражданском обществе! Где у вас политические партии, сообщества предпринимателей, независимые СМИ?! Как вы собираетесь людей менять? В наше время все сами должны расти и проявлять инициативу! Вы же как мэр должны это понимать!
– А мы всегда сами и росли – что заработали, то и тратили, да и вас с Москвой не забывали. А как нам помощь понадобилась, так нам субсидиями да субвенциями стали тыкать, но нам подачки не нужны – мы и сами подадим, чай не убогие и не жадные!