Провинциальный комиссариат
Шрифт:
— Не видели ли вы инспектора сегодня? Буквально часа полтора-два назад, например?
— Нет, не видел. Аудиенция окончена, — майор ткнул кнопку селектора на столе, — Михель, проводи госпожу младшего следователя до выхода!
Шагая по прокуренным коридорам, Бригита мрачно думала, что делать дальше. Единственный имевшийся вариант она благополучно запорола собственной несдержанностью. Кир бы на её месте наверняка сумел разговорить майора. Ловить пограничников в увольнительной и опрашивать их? Это долго, да и толку будет ещё меньше — её пошлют сразу и куда
Секретарь по имени Михель — единственный, пожалуй, вежливый и симпатичный из встреченных здесь людей — распахнул перед ней дверь и пожелал доброго вечера. Бригита рассеяно кивнула в ответ и с удивлением обнаружила, что извозчик так и ждёт её перед шлагбаумом КПП. На его широкополой шляпе и плечах тулупа лежал снег, мягкий тент пролётки провис под весом белой шапки. Хоть какие-то хорошие новости. Сейчас она сядет, прикажет медленнно двигать вперёд, а сама пока подумает над дальнейшими планами.
Она подошла к пролётке. Из-под тента ей тепло и добро улыбнулся инспектор.
— Здравствуйте, госпожа Лин. Надеюсь, не обидитесь, что я реквизировал вашего извозчика и попросил подождать. Хотел показать вам кое-что, забирайтесь.
0117. Робин. Тревожный и очень шумный, но совершенно незабываемый вечер
Большая картонная коробка была полна наполовину. Бумага — исписанная от руки или покрытая паучками машинописного шрифта, иногда жирными и чёрными, иногда бледно-лиловыми, набитыми через копирку. Ржавые кнопки и скрепки. Корешки разовых пропусков, просроченные талоны на спецпитание. Огрызки карандашей, истёртые ластики. Пара потемневших мелких монеток, стреляная гильза. И, разумеется, обереги. Их Робин вылавливал из прочего хлама и выкладывал в два ряда на столе.
Хлопнула дверь, в кабинет вломился Кир.
— Ну как? — спросил Робин, не поднимая головы, хотя ответ был очевиден уже по раздражённой походке.
— Вдвоём поедем. Никого не дали — все, видишь ли, на пожаре, а кто не на пожаре, тех всё равно нельзя отпускать, потому что в городе сложная обстановка. А мы, выходит, на чай с пряниками выдвигаемся, у нас там обстановка будет простая, как два пальца намочить.
— Плохо. А я подготовил вот.
— Ну, я вижу, что ты у нас как обычно мыслишь трезво и разложил на два комплекта, а не на пять или шесть. С этим как, что-то делать надо будет или просто надеть?
— Просто надеть. Ну, если верить инструкции. Я в конкретно этом разбираюсь не лучше тебя.
— Лучше. Хотя бы тем, что инструкцию эту раскопал и прочитал. Ну что, давай облачаться, что ли?..
Облачались они по очереди, сверяясь со схемами на пожелтевших листах старинной брошюрки, которая, судя по бравым усачам в высоких касках на иллюстрациях, была выпущена ещё в Кипящем веке.
— Так, а это что? — спросил Кир, когда Робин протянул ему массивный плетёный из проволоки перстень с двумя оранжевыми камнями, — В перечне его нет.
— Конфискат. Тоже поможет.
— Точно? Они и штатные-то бранзулетки не очень помогали даже во времена, когда эту книжечку печатали.
— Не помешает.
— Ну, это ты прав. На какой его
— Безымянный левой руки. Там линия жизни.
— Тебе-то второй найдётся? — буркнул Кир, с усилием накручивая перстень на толстый палец.
— Разберусь.
Несколько минут спустя они были готовы. Прошли в гараж — дежурный проводил их странным взглядом. Робин подмигнул ему и позвенел браслетом из медных чешуек на левой руке ("Предмет защитного снаряжения № 11, затягивается плотно, но не чрезмерно на три пальца выше локтя"). Дежурный закатил глаза и снова уткнулся в газету.
Темнело, снег усиливался, он валил большими ноздреватыми хлопьями, с которыми дворники автомобиля почти не справлялись. На половине пути Кир свернул не туда, и Робин, задремавший было, чтобы поберечь нервы, вскинулся:
— Нам в другую сторону!
— Спокуха, косматый. Заглянем кое-куда. Я решил тоже кое-какой конфискат прихватить.
Крюк оказался длинным — они доехали до самой окраины. Север города, где в побережье врезалась длинная и узкая бухта. Когда-то, лет тридцать назад, тут был рыболовный порт. Сейчас — кладбище ржавых сейнеров среди лабиринта полуобвалившихся пакгаузов. Пакгаузы вызывали у Робина неприятные ассоциации, поэтому он остался в машине, когда Кир затормозил и вылез.
Не было Кира минут пять. Вернулся он перепачканный ржавчиной, с массивным свёртком в руках. На ходу развернув грязную тряпку и отбросив её в сторону, он грузно плюхнулся обратно за руль.
— У нас сегодня день ретро, косматый, — бодро сказал он и продемонстрировал массивный пистолет с коробчатым кожухом, из которого выступал длинный ствол, — Кавалерийская модель, винтаж. С усовершенствованиями! Рука не поднялась сдать его после изъятия, как знал, что пригодится.
— Откуда это?
— Помнишь, ты когда в больничку на три месяца загремел? Меня тогда привлекли в подкрепление, брали одного подпольного оружейника. Мартин Севас, хороший человек. Сейчас, говорят, в столичном арсенале работает. Из подвала у него вывезли прорву всякого железа, ну я эту вот крошку себе и отжал, никто не заметил.
— Он хоть стреляет? — Робин скептически поморщился, — Может, я возьму? Всё равно не попаду никуда.
— Э, нет. Ты к этому даже пальцем не притронешься. Неизвестно, насколько эта машинка палёная и в какой мокрухе могла засветиться. Я ещё так-сяк отмажусь, если что, а вот тебя отмазать не смогу точно, — Кир оскалился, достал из рукоятки пистолета магазин, выщелкал массивные жёлтые патроны, покатал на ладони и начал заряжать обратно, — Семь штук, думаю, хватит. Ну и да, надеюсь, оно стреляет…
Робин, вздохнув, полез проверять свой пистолет. Пока он возился с защёлкой магазина, Кир успел зарядить свою пушку, с громким лязгом передёрнул затвор и, аккуратно повернув рычажок предохранителя, начал пристраивать оружие за пояс. Не поднимая взгляда, буркнул:
— Короче, косматый, план такой. Входим, кладём всех мордами в пол, Аду берём. Если кто дёрнется — валим наглухо, — замолчал на секунду, посморел в глаза, — Понял? Любое лишнее движение, любое непонятное слово, вообще хоть что-то подозрительное — валить наглухо. Под мою ответственность.